Дэвид Саттер - Как Путин стал президентом

17 ноября 465 учителей договорились на следующий день начать бессрочную голодовку.

Вечером 17 ноября Моторин был дома со своей семьей, готовясь участвовать в этой акции. Про себя он считал, что голодная забастовка была бессмысленной, но, как бывший военный и член стачечного комитета, он не мог оставаться в стороне, в то время как его коллеги-женщины собирались рисковать своими жизнями. Утром 18 ноября бастующие учителя собрались в десяти участвующих в забастовке школах. Они принесли с собой раскладушки, матрацы, простыни, а также бутылки минеральной воды и витамины. Моторин отправился в школу № 20, где он преподавал ОБЖ (основы безопасности жизнедеятельности) и был избран членом стачечного комитета. В здании было холодно, так как школа № 20, как и любая другая школа, пыталась сэкономить деньги на топливе. Тепло одетые учителя устраивались в самых теплых классах на третьем этаже. Моторин и другие учителя-мужчины собирались спать в одном классе, а женщины — в двух других.

Опираясь на свой военный опыт, Моторин предупредил учителей, чего можно ожидать. Он сказал, что на третий день голодания организм в поисках пищи начинает отравлять себя и самый лучший способ выжить — это спокойно лежать, не двигаясь.

Моторин, однако, не последовал собственному совету. Штаб забастовки находился в школе № 72, в другом конце Нового города, и Моторин отправлялся туда вместе с Галиной Мухиной, еще одним членом стачечного комитета, не реже одного раза в день. Это означало подъем на три лестничных пролета в обоих концах. Поход занимал полчаса в один конец, и Моторин продолжал курить.

Зрелище почти 500 учителей, устроивших голодную забастовку, и поразило, и испугало городские власти. Представители районного управления образования ходили из одной школы в другую, пытаясь отговорить учителей от голодовки. Они говорили: «Женщины, пожалейте себя, у вас и так хронические заболевания. Вы заболеете. Кто позаботится о ваших детях?»

Когда учителя спрашивали, когда они получат свою зарплату, официальные представители отвечали, что им заплатят, как только появятся деньги.

Весть о голодной забастовке поразила Ульяновскую область. Местное радио и телевидение подробно освещали происходящее, журналисты брали интервью у школьников, их родителей, у бастующих учителей, и по всему городу люди доказывали, что при коммунистах жизнь была лучше. В то же время по каналу ОРТ стали рассказывать об этих событиях всей стране.

Учителя надеялись, что голодная забастовка заставит изменить отношение местных властей, но, несмотря на гласность, местные политические лидеры, включая губернатора, отказались встречаться с учителями, очевидно рассчитывая на то, что те вскоре обессилят. На второй и третий день голодной забастовки к учителям часто приходили ученики. Учителя шутили и пытались улыбаться, но дети, глядя на ослабленных учителей, были подавлены. Одна группа школьников написала городским властям, угрожая также устроить голодную забастовку.

В это время учителя школы № 20 измеряли друг другу давление. Первые данные показали, что давление Моторина заметно повысилось. Когда у некоторых учителей появились опасные симптомы, они были освобождены от забастовки. В школе № 20 Нахиль Прокуров, учитель географии, отправился домой после того, как у него открылась язва. Несмотря на то, что он срочно нуждался в медицинском лечении, у него не было 800 рублей, чтобы заплатить за лекарства, поэтому он не поехал в больницу. В школе № 63 у Людмилы Абрамченко, одного из лидеров забастовки, резко повысилось давление. Она не могла разговаривать и страдала от сильнейших головных болей. «Скорая помощь» отвезла ее домой, где она постепенно начала принимать пищу. В субботу, 21 ноября, учителя написали жалобу в Красный Крест и в Комитет ООН по защите прав человека; родители, у которых были дома компьютеры, отослали ее. После этого в школы стали поступать звонки из этих организаций, которые поддерживали боевой дух голодающих учителей.

Учителя неоднократно звонили в офисы мэра и губернатора из центра забастовки в школе № 72. Оба чиновника отказались встречаться с ними. На пресс-конференции в здании областной администрации Юрий Горячев сказал: «Если я заплачу учителям, вся область устроит голодную забастовку». Представители Министерства образования сообщали учителям, что денег нет.

Бастующие учителя также встречались в школах с директорами, которые убеждали их вернуться на работу, говоря, что властям нужно разрешить ситуацию в отношении всех школ, а не только тех, которые устроили голодную забастовку.

Учителя вежливо слушали, но осознавали, что ни директора, ни представители Министерства образования не могут ничего решить. Все зависело от губернатора…

Чувство безысходности поселилось в Новом городе. Район с большим количеством безработных и рабочих, не получивших свою зарплату, ночью казался почти безлюдным, и только свет, горевший допоздна в 10 бастующих школах, был единственным признаком жизни среди 9-этажных бетонных жилых зданий, молчаливо возвышавшихся на краю суровой степи.

23 ноября бастующие учителя и почти 300 родителей собрались в школе № 20. Хотя учителя были почти окончательно ослаблены и истощены, они старались выглядеть нормально.

Все были на стороне учителей. Родители договорились устроить демонстрацию перед зданием мэрии в понедельник, 30 ноября, если к тому времени требования учителей не будут удовлетворены; но председатель родительского комитета также заметил, что родители хотели бы знать, когда их детей снова начнут учить.

К седьмому дню почти все голодающие учителя лежали на своих раскладушках, так как были слишком слабы, чтобы стоять. Школьники продолжали приходить к учителям, и те просили их не беспокоиться. Но когда несколько учителей попытались встать, то потеряли сознание. Моторин был одним из немногих, кто мог двигаться, и его невозмутимость успокаивала других. Но он продолжал курить, и временами у него болела грудь. Когда другие учителя спрашивали, что с ним, он отвечал: «Так иногда бывает».

Геннадий Веретенников, главный врач области, в интервью по радио предупреждал, что жизнь учителей в опасности и, хотя для здорового человека десятидневное голодание обычно не является смертельным, вся Россия уже много лет вынуждена находиться в состоянии голодной забастовки…

Проходили дни, но власти не шли навстречу учителям. Последние говорили друг другу, что властям наплевать, что они рискуют своими жизнями. На восьмой день выведенные из себя отношением властей многие учителя пришли в состояние сильного нервного напряжения, и в школе № 72, служившей штабом забастовки, часто споры перемежались с истериками.