Дэвид Саттер - Как Путин стал президентом

«Прошу сообщить всем звонящим, что при Борисе Николаевиче ночных арестов и обысков не было. И расскажите, что было на прошлой неделе с юристом ЮКОСа», — Цветков, Одинцово. Рассказываем, уважаемый слушатель Цветков, что происходит с сотрудниками ЮКОСа, регулярно в своем эфире.

«Господин Минкин, своими выпадами против деятелей правых вы оскорбляете десятки тысяч их избирателей, обычных россиян. «Явлинский — резонер» — постыдились бы!» — Валерий.

А чего вы смеетесь, ведь кого-то вы действительно оскорбили…

Александр Минкин: Запросто.

Елена Рыковцева: А вот в ваш адрес совсем обидное я не буду читать. Александр Сергеевич из Москвы. Здравствуйте.

Слушатель: Я из Москвы, как вы сказали. И у меня еще маленькое добавление. Я около 30 лет отработал директором разных предприятий в советское, естественно, время. Считаю, что на сегодняшний день, к сожалению, все те господа, которых и Александр Минкин перечислил, в том числе и Явлинский, они, пожалуй, страдают все единственным недостатком — они очень далеки от простого народа. Понимаете? Они не знают жизни.

Елена Рыковцева: Александр Сергеевич, кто знает и кто близок к этому народу, расскажите нам, пожалуйста.

Слушатель: Ну, смею сказать, что вот те 30 лет, которые я каждый день приходил на производство, и каждый день начинал с того момента, когда въезжал на предприятие и смотрел, все ли у меня в порядке и цело, и потом ходил по своим цехам, потом, соответственно, весь тот день, который я общался с людьми, с рабочими, с инженерами, со служащими, я могу сказать, чем жил этот народ.

Елена Рыковцева: Да, я поняла. Вот у нас есть слушатель, который про себя сказал, что вот он — это будущее, может быть, оппозиции и политики, я не знаю. Но как сделать так, чтобы об этом слушателе узнали все? — вот вопрос, который мы сейчас будем обсуждать. Откуда же взять новую оппозицию? И как сделать так, чтобы о ней узнали? Владимир Львович, где эти новые люди, о которых пишет Минкин? Тоже очень, кстати, невнятно. Он потом нам расскажет, откуда же их брать-то, где он их видит.

Владимир Энтин: Ну, первое. Я все-таки верю прежде всего в здравый смысл. Здравый смысл достаточно прост. Он говорит о том, что есть некая колода или группа людей, которые, что бы они ни совершили, все время оказываются в центре внимания прессы. Ляпнули глупость — об этом разнесут повсюду. Сказали умную вещь — опять— таки превознесут тоже. Вот эти люди все время являются публичными людьми, они находятся в фокусе, в зеркале прессы.

Очень тяжело бывает всем тем, кто находится вне фокуса. Как им пробиться? Ну, пробиваются по-разному: пишут умные аналитические статьи, доклады, в расчете на то, что их заметят. В принципе, когда политическая деятельность, в общем-то, вызывает уже у очень многих такую снисходительную усмешку, мол, «не смог найти себе подобающего места, не удался в бизнесе или где-то еще, вот ты подался в политику», и у тебя есть две возможности реально делать карьеру внутри власти. Причем, кстати говоря, работа в рамках суда — это ведь тоже карьера внутри власти. Суд — это не оппозиционер власти. Суд — это одно из ее проявлений, ее эманаций. Поискать здесь. Мы доверяем членам Конституционного суда. Может быть, это кадровый резерв определенный тех будущих политиков или той группы мудрецов, которые могут выйти в большую политику. Мы не знаем. Есть люди самой разной профессиональной подготовки.

У нас возникла основная проблема как раз в том, что система выдвижения политических лидеров, система политического возмужания, оказалась не отработанной. Вот выпал или, как говорится, убрали первую группу лиц, а кто за ней, тоже не очень понятно. Весь фокус внимания на первых лиц, самых первых, а все остальные оказались в тени. Тоже не очень ясно. Возьмем пример Анвара Садата. О том, что существует некий Мубарек, который является вице-президентом, узнали только тогда, когда случилось несчастье. У нас был тоже лидер — генерал Лебедь, который стал губернатором. Вот он был в фокусе внимания, он рассматривался. К сожалению, с политиками федерального уровня у нас негусто. Оппозиционеров много. Но опять-таки, для того чтобы оппозиционер стал понятен, он должен получить возможность отработать какую-то модель, завоевать на этой модели доверие. А это опять-таки тоже процесс, к сожалению, достаточно долгий.

Не знаю, ответил я на вопрос, не ответил, но говорил долго.

Елена Рыковцева: Я даже не знаю, скорее, наверное, все-таки не ответили, чем ответили. Потому что рецептов— то не дали, как эту молодую оппозицию выращивать.

Владимир Энтин: Но я же не могу давать рецепты.

Елена Рыковцева: Да. А я попробую все-таки Дэвида попросить поработать гадалкой, что ли. Вы, как специалист по России, иностранный, сторонний, предскажите судьбу оппозиции России. Появятся ли новые лидеры? Что ждет старых лидеров? Попробуйте.

Дэвид Саттер: Это очень трудная задача. Но просто интуитивно я могу сказать, что зреет в стране системный кризис. Ну, по демографическим причинам, по экономическим причинам, из-за того факта, что чеченский кризис не решен, — и это порождает еще террористические акты, которые могут служить оправданием для усиления авторитарной власти. Поэтому мне кажется, что в этой ситуации должны появиться новые и способные люди. Все, что нужно в России, — это, безусловно, уважение к закону и уважение к индивидуальному человеку, и признание, что человек не может быть винтиком, он не может относиться к государству как к матери, когда это государство относится к нему как к винтику. Мать так не относится к детям. И все-таки все, что мы видели на Гражданском конгрессе, мне кажется, что это малоперспективно. Потому что это немножко искусственный союз людей, которые фактически не разделяют одних и тех же ценностей. Но я надеюсь, что в России появятся те люди, которые смогут выразить такие ценности, которые нужны для демократии, для того, чтобы страна все-таки вышла из нарастающего кризиса, который я вижу.

Елена Рыковцева: Вы знаете, уже по итогам Конгресса в «Московском комсомольце» другой журналист, не Александр Минкин, написал так: «В выходные на Конгрессе оппозиции «Россия за демократию против диктатуры» революции не случилось. Наоборот, стало окончательно понятно, что никакой оппозиции в стране нет. Есть только группировки отдельных персонажей, которые никогда в действительности не объединятся, поскольку слишком уж велика у них ненависть друг к другу». Александр Подрабинек, согласны ли вы с этим резюме?

Александр Подрабинек: Вы знаете, я сказал бы так, что Россия очень большая страна и в ней очень много хороших и честных людей. И они готовы были бы прийти в оппозицию, если бы они ей доверяли. Но вот говорят, что умные учатся на чужих ошибках, а дураки — на своих собственных. У меня такое впечатление, что наши правые политики не учатся ни на чьих ошибках. Даже признавая порочность политического лавирования, которое привело к краху на последних выборах, они готовы и сейчас сотрудничать, если не с Кремлем, так с коммунистами. И на Конгрессе это очень очевидно проявилось в выступлении первого секретаря Горкома КПРФ. А при удачном раскладе они будут и с теми и с другими сотрудничать. Политика для них остается, в общем-то, увлекательной игрой, и ничем больше.