Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6543 ( № 8 2016)

Наверное, по статусу этот классический роман воспитания, изучаемый в 80% образовательных учреждений США, можно сравнить с латиноамериканской библией «Сто лет одиночества» Гарсиа Маркеса. Нет, содержание, тематика, стиль, атмосферность – всё тут, конечно, принципиально иное, но, как и в случае с Габо, без Харпер Ли в рейтингах и в литературных диспутах не обойтись. Эта книга действительно на все времена, беспроигрышный вариант для издателя.

Недавно в одной из телепередач вспоминали актёра Александра Демьяненко,

и тут же прозвучало замшелое: «Человек одной роли». Речь о блистательном Шурике, ясное дело. Можно ли сказать о Харпер Ли – «человек одной книги»? Много ли вы знаете у неё их ещё? Не уверен.

Однако смотрите – год 2015-й, и Харпер выпускает свой новый роман «Пойди поставь сторожа». Роман, как думалось, утерянный, забытый, но в итоге найденный. И вновь – абсолютный успех, вновь – феноменальные продажи. Больше, чем, например, – я пишу это с нескрываемым удовольствием! – у бесчисленных оттенков серого. Значит, ценят, любят самого автора. Массово.

За что? Думаю, что ключевой аспект, тема в произведениях Харпер Ли – это чувство собственного достоинства, чувство бытия собственно человеком. Вот что у неё первостепенно важно. Сохранить лицо, не скрыситься, не «онасекомизироваться», быть выше даже самых жутких обстоятельств. Потому и востребованы книги Ли. Ведь защитить собственное достоинство – край непросто. Особенно в наше, форматирующее по звериным лекалам, время. Уметь остаться человеком – великое искусство, и Харпер Ли научает ему блестяще.

С Умберто Эко, этим пьемонтским книжником, несколько иная история. Он, конечно, писатель другой школы, использующий научный подход к литературе и добившийся в этом поразительных результатов. Эко-писателя нельзя отделять от Эко-энциклопедиста, Эко-учёного или Эко-книжника. Он прежде всего великий знаток первоначалий, закономерностей и механизмов истории, социологии, политики, экономики. Потому Эко, как никто другой, умел показать, что человек – это существо в высшей степени социальное, что в определённый момент он перестаёт быть собственно человеком, а превращается в набор мифологем, пазл традиций, легенд, навязанных точек зрений, такой себе слоёный пирог, где слои давно уже слиплись, пропитали друг друга, утратив свою идентичность, которую меж тем отчаянно попытаться сберечь надо.

Как романист же Эко, безусловно, открыл новую эпоху. Он создал роман-библиотеку, роман как сад расходящихся тропок. Отчасти нечто похожее делал и Милорад Павич, но у того весомую роль, безусловно, играла форма. Эко же умел создать многовекторную, интерконтекстуальную книжную реальность прежде всего через смыслы, образы, многочисленные аллюзии и отсылки. Он, умевший разоблачать мистификации как никто из писателей, сам блестяще создавал и задавал их, делая реальность вымыслом, а вымысел – реальностью.

Также Эко один из немногих писателей, кому помимо романов удавалась и точная, идеально соответствующая целям и формам публицистика. Он был одинаково умён и органичен в любой теме: будь то литература, семиотика, история или даже политика. Объясняется это просто: за Умберто Эко стояло наследие классической Европы – труды да Винчи, Микеланджело, Данте, Ренессанс, а сам Умберто умел сочетать преемственность с экспериментом, облекая традицию в новые формы. Он действительно был подлинным европейским интеллектуалом, символом уходящей Европы, утрате которой в том числе посвящались его эссе.

В начале этой заметки я вспомнил Габриэля Гарсиа Маркеса – писателя, отмеченного не только признанием издателей, критиков, коллег и читателей, но и премий. У Харпер Ли и Умберто Эко их тоже было немало, но условно главной – Нобелевской – им так и не дали. Эко часто назывался в числе возможных претендентов, однако не более того. Конечно, странно, что такие величины остаются без премий, и это укор, безусловно, не им, но Нобелевскому комитету, делавшему подчас свой странный выбор.

Впрочем, сколько есть нобелевских лауреатов, которых не знают и не вспоминают сейчас, а главное – не читают? Умберто Эко и Харпер Ли, умершим в один день, 19 февраля 2016 года, забвение не грозит. Они вписаны в историю не только литературы, но и в код, летопись самого человека, человеческого даже, так как смогли поймать и рафинировать квинтэссенцию человека, освободив и защитив её, сохранив и задекларировав в своих произведениях. Ловцы человеков стали их освободителями.

Кому помешал памятник Федину?

Литература / Литература / Скандал

Теги:литературный процесс , память

Власти Саратова собираются убрать памятник Константину Федину с площади, носящей его имя. Институт мировой литературы им. А.М. Горького РАН направил министру культуры РФ Владимиру Мединскому письмо с просьбой о сохранении уникального монумента на его историческом месте. Письмо подписали директор ИМЛИ В.В. Полонский, академик РАН А.Б. Куделин, член-корреспондент РАН Н.В. Корниенко, член-корреспондент РАН А.Л. Топорков. Копию письма авторы направили губернатору Саратовской области и передали в редакцию «ЛГ».

Следующий год – юбилейный для Константина Александровича Федина (1892–1977), одного из тех писателей, что без преувеличения составили славу русской литературы XX века.

Учёных ИМЛИ РАН связывают давние отношения с Государственным музеем К.А. Федина в Саратове и с семьёй писателя. В настоящее время на материале уникального архивного материала подготовлена к печати переписка Федина с его современниками, планируется публикация дневника писателя без купюр. Эти книги, отражающие наиболее сложный период в истории России XX века, позволят увидеть Федина без, увы, бытующего порой сегодня снобистского представления о нём как о советском функционере, впервые во всей полноте откроют читателю яркую, многогранную, совестливую и мятущуюся, беспощадную к себе личность художника.

В преддверии юбилея из Саратова стали поступать тревожные сообщения о неожиданно возникшей абсурдной коллизии вокруг памятника писателю, который собираются перенести с площади, носящей имя Федина.

Гранитный монумент работы народного художника СССР академика А.П. Кибальникова был воздвигнут в соответствии с принятым в 1977 году постановлением Совета Министров СССР «Об увековечении памяти Героя Социалистического Труда, писателя и общественного деятеля, академика К.А. Федина». Сохранились документы о согласовании окончательного проекта места установки памятника исполкомом Саратовского горсовета.

Вот уже три десятилетия памятник является архитектурным акцентом площади, составляя единый ансамбль с расположенным по соседству Государственным музеем К.А. Федина. Неслучайно название постоянной экспозиции музея – «Дом русской литературы XX века». Здесь ежегодно проходят Всероссийские Фединские чтения, выходящие далеко за рамки только фединского наследия, на которых с докладами об актуальных вопросах отечественной литературы выступают учёные ведущих научных центров страны и зарубежья. По сложившейся традиции чтения открываются торжественной церемонией возложения цветов к памятнику писателю с неизменным участием членов семьи Федина.