Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6544 ( № 9 2016)

Началу переворота послужила информация английской разведки о переговорах в Стокгольме А.Д. Протопопова (на тот момент товарища председателя Думы) с немцами о якобы заключении сепаратного мира. На самом же деле главным в стокгольмских встречах Протопопова были контакты с представителями американских банков, претендовавших потеснить в России англичан. Вскоре Протопопов был назначен министром внутренних дел, к чему, надо признать, он не был подготовлен. Но страх перед выходом России из войны подтолкнул англичан к решительным действиям. Распутин (считающийся идеологом сепаратизма) был убит родственниками царя, причём убийство было организовано британским посольством через три дня (!) после того, как Германия предложила странам Антанты заключить мир. Контрольный выстрел в голову Распутина сделал английский разведчик. Как пишут современники, «Петроград три дня праздновал смерть Гришки». Это означало, что политическое насилие становится решающим аргументом.

Французский разведчик капитан де Малейси доносил в Париж о роли английского посла Дж. Бьюкенена в заговоре: «Посол превратился, если можно так выразиться, в суфлёра драмы и ни на минуту не покидал кулис».

Таким образом, у империи фактически не осталось реальных защитников. Куда ни глянь, все были против: члены императорской семьи, генералы, банкиры, промышленники, партийные лидеры, депутаты Государственной думы, члены Государственного совета, иерархи Церкви (да!), писатели, поэты, журналисты, адвокаты, студенты, гимназисты… Искры их недовольства посыпались на армию, состоявшую из крестьян, имевших свои претензии к государственным порядкам... Плюс решение союзников заменить российского царя…

Этот заговор подвёл черту постепенного реформирования империи и разрушил её. Разрушил потому, что правящая элита недостаточно быстро входила в требования промышленной революции. Об этом убедительно написал немец Макс Вебер в статьях о судьбе и перспективах России, утверждая, что царский режим падёт из-за несоответствия требованиям промышленной революции. Он предсказал: «Устранить эти трудности может только долгая социально-революционная диктатура. Под социально-революционным правлением я разумею не каких-то особых живодёров, а просто такого политического лидера, для которого «молодая» в российских условия частная земельная собственность, – а это, в основном, была собственность помещичья и феодальная по своей сути, – не является безусловной святыней. Есть ли в России такие люди, я не знаю, но прийти к власти надолго они могут, если будет заключен мир». Имеется в виду мир в Первой мировой войне.

В общем, предсказание философа реализовали большевики, провели модернизацию с «живодёрской», можно сказать, решимостью, поскольку других средств у них уже не оставалось.

Сегодня стало общим местом обвинять во всех грехах большевиков. В частности, Ленина и Сталина. Для чего? Для успокоения мятущейся души? Но зададимся вопросом: не мешают ли нам подобные обвинения прямо взглянуть на современные угрозы? Ведь многое так или иначе повторяется. Или может повториться. Если бы автор этих строк был «директором» и имел фамилию на букву «П», он обязал бы каждого крупного руководителя повесить письменным столом памятку: «Не стань стране своей врагом!»

Книга Святослава Рыбаса «Заговор верхов, или Они первыми войдут в ад» выйдет в свет в начале мая нынешнего года в издательстве «Молодая гвардия».

Многоязычие Фасмера

Общество / Настоящее прошлое / Время и люди

Славин Алексей

Теги:русский язык , история , культура , общество

Пуще богатств надо слова охранять.

Лукиан из Самосаты

28 февраля 1886 года родился выдающийся лингвист Макс Фасмер – автор Этимологического словаря русского языка. Как случилось, что один из самых главных справочников российской словесности составил немец? Кем был Макс Фасмер?

Космос русского языка

В его жизни отразились все изгибы русско-германских культурных и человеческих связей новейшего времени. Максимилиан Романович Фасмер – коренной петербуржец, из семьи выходцев из Голштинии, которых почему-то тянуло в Россию ещё со времён Петра III. Макс и его брат Рихард (в будущем выдающийся учёный-востоковед) учились в знаменитой школе Карла Мая, что на Васильевском острове. Её окончили поколения Римских-Корсаковых, Бенуа, Рерихов, Елисе­евых, Семёновых-Тян-Шанских; её аттестат зрелости получили М. Добужинский, Д. Философов, а позже Д. Лихачёв.

Тех, кого отбирали в гимназические классы, поступали на гуманитарные отделения университета, те же, кто был склонен к точных наукам, попадали на реальный курс и шли, как правило, в инженеры. Никакого противоречия: двуглавый орёл тогдашней системы образования.

Молодому Максу повезло: на филфаке его учителями оказались звёзды российской лингвистики И. Бодуэн де Куртенэ и А. Шахматов. Полное погружение в науку, а может быть, и коренная сила немецкого национального характера (вспомните лесковскую «Железную волю») защищали его от революционного брожения тех лет. Сокурсник Фасмера, а в будущем известный коминтерновец Дмит­рий Мануильский вспоминал, как Макс уговаривал его «делать вашу русскую революцию не столь громогласно: мешаете готовиться к сессии».

Вся дальнейшая жизнь М. Фасмера показала, что наука и политика в его понимании независимы. Он стал знаменитым учёным уже в 20 лет, опубликовав первую часть «Греко-славянских этюдов», посвящённых греческим заимствованиям в церковнославянском и русском языках. Нужно ли упоминать, что Фасмер в совершенстве знал древне- и новогреческий? Позже он едет в Салоники и Афины, где изучает местные диалекты. Во время пребывания на Балканах овладевает албанским языком, стараясь глубже понять языковые переплетения. В числе его открытий – исследование румыно-славянских языковых связей. Ему нет и 25.

Оказавшись по болезни в Финляндии, Фасмер изучает финский язык и одновременно готовит статью о финно-русских заимствованиях. В 1917 году, уже будучи профессором и зав. кафедрой сравнительного языкознания и славистики Саратовского университета, 30-летний Фасмер увлекается калмыцким и диалектом волжских немцев. Его цель – учесть все без исключения языки соседей славян.

Им уже разработана методология этимологических исследований, то есть каркас будущего словаря. Он поставил перед собой по-настоящему грандиозную задачу, ибо для того чтобы понять истоки языка, надо быть не просто лингвистом и полиглотом, но и настоящим энциклопедистом. Жадно осваиваемый мир, казалось бы, чужих слов, звуков, значений должен был стать реальной основой проникновения в глубины русского языкового космоса. Названия рек, гор, озёр, фамилии, прозвища, клички, животные, рыбы, звуки (здесь он ярый последователь Бодуэна де Куртенэ) – весь обозначаемый знаками шифр жизни и есть основа языка, его мощи и гибкости.