Олег Мороз - Почему «поставили» именно Путина

Многие тогда гадали, обсуждалась ли фигура самого Лужкова как возможного председателя правительства (иначе зачем бы его приглашать на такую встречу?). Об истинном тогдашнем отношении президента к московскому мэру мало кто догадывался.

Из всего, однако, складывалась более или менее ясная картина: Ельцин колеблется, на ком остановить свой выбор: на Черномырдине или на Примакове (вряд ли третьим тут был Лужков). Для колебаний президенту была отпущена лишь неделя. Так это определяла Конституция. Ельцин стоял, словно витязь на распутье: направо пойдешь… налево пойдешь… Решение в пользу Черномырдина — это роспуск Думы с неясными последствиями, вердикт в пользу Примакова — многие это воспримут как капитуляцию перед оппозиционерами.

Впрочем, в прессе, помимо Черномырдина и Примакова, в качестве кандидатов в премьеры по-прежнему назывались и другие имена, в частности, Юрия Маслюкова и Александра Лебедя. Как писала одна из газет, «двое суток Кремль судорожно подбирал кандидатуру премьера, не зная на ком — коммунисте, дипломате, генерал-губернаторе или ЧВС (то есть на Черномырдине Викторе Степановиче. — О. М .) ему остановиться». Правда, упоминание в этой связи «генерал-губернатора» Лебедя относилось совсем уж к области фантастики.

10 сентября Ельцин, как сообщалось, провел «неоднократные встречи» с Примаковым, Маслюковым (в ту пору депутатом Госдумы от КПРФ) и опять с Черномырдиным. После них картина наконец прояснилась: Черномырдин попросил президента не выдвигать его кандидатуру на пост председателя правительства и предложил представить на эту должность Примакова. Ельцин принял это предложение.

На заседании правительства, как бы прощаясь со своими коллегами, Черномырдин так разъяснил этот свой шаг:

«Если Черномырдин является камнем преткновения, если вносит раскол во власть, если мешает, я сниму с себя полномочия премьер-министра. Я не могу вредить России, я не могу допустить, чтобы раскол привел к великим потрясениям… Это мой выбор, я только что сказал об этом президенту».

Одновременно Черномырдин предупредил:

«В настоящее время Дума почувствовала реальную возможность захватить власть и сменить, возможно, политический строй».

Впрочем, добавил:

«Могу быть уверенным, этого не произойдет. Поскольку в противном случае за этим может последовать кровь. Мир вздрогнет, если это начнется в России».

В середине дня Черномырдин также выступил по телевидению. Вот некоторые фрагменты этого выступления:

«Уважаемые сограждане! Сегодня я принял решение просить президента не вносить в третий раз в Государственную Думу мою кандидатуру. Обстановка накалена до предела, и я не хочу и не желаю становиться политической фигурой гражданского раскола в стране, символом распрей и раздора. Президент со мной согласился. Не без колебаний. Но он поддержал мой выбор, руководствуясь главным высшим интересом национального согласия…

Покидаю свое рабочее место в Белом доме, прямо скажу, с тяжелым чувством, ибо тиски кризиса сжимаются. Подчеркну, кризиса, которого при Черномырдине не было. Время неумолимо уходит, и каждый день ужесточает проблемы, с которыми сталкивается российская экономика…

Левое большинство нашей нижней палаты за последние две недели резко качнуло политическую ситуацию в стране. Не сомневаюсь, что оно готово было бы сделать это и вновь, столкнув страну в пропасть. Это не для меня. Мне слишком дорога Россия, чтобы играть в такие игры…

Дела еще можно поправить. Есть предложенная мною Думе и Совету Федерации программа. Есть конкретный план действий. Содержание их известно. Решения жесткие, болезненные, но необходимые. Проведем их — значит, сумеем выйти из кризиса. Кто бы ни стал моим преемником на посту главы правительства, ему все равно придется идти этим курсом. Сказки о всеобщей национализации, переходе к плановой экономике, государственному регулированию цен и тому подобное сказками и останутся. Или превратятся, упаси нас Бог, в настоящую драму, чего допустить нельзя!»

«Считаю, что пора называть вещи своими именами, — сказал Черномырдин в заключение. — У левой оппозиции вновь обострился революционный синдром. Ставка делается на форсированный демонтаж существующего политического и конституционного устройства страны, на отстранение президента от власти. Речь идет о ползучем перевороте и реставрации. Вот подлинная цена первых двух голосований по кандидатуре на пост председателя правительства. Хотел бы сказать всем, кто в эти дни с пеной у рта нападал на президента, на меня, на само государственное устройство России. Та система власти в стране, которую мы с таким трудом создавали все эти годы, не просто абстрактные демократические институты. Сегодня это, по сути, то, что позволяет удержать страну над пропастью, вытащить экономику из кризиса. Крушить государство, действовать по принципу «чем хуже, тем лучше» может только тот, кто желает для России беды!

Поэтому я еще раз обращаюсь к своим оппонентам. Не тешьте себя иллюзией! Ни красных, ни розовых не будет. Эти цвета закрасят черным и коричневым. Я уже это говорил с думской трибуны. И ваша обостренная реакция лишь подтверждает мою правоту. Одумайтесь! Займитесь делом! Еще есть время сохранить лицо! Потом придется сохранять другие части тела. Я обращаюсь и к президенту. Борис Николаевич, дело не в Черномырдине, дело в том историческом пути, по которому должна идти Россия. Проявите волю! Вспомните, чем закончился Мюнхенский сговор! У нас затевается что-то очень похожее! Я никого не собираюсь пугать и шантажировать. Но власть в России должна быть и будет! Власть, опирающаяся на Конституцию и законы!

Я буду помогать этому самым активным образом, оставаясь в российской политике».

…Сойдя с «премьерской» дистанции, Черномырдин, однако, подтвердил, что не отказывается баллотироваться в 2000 году на пост главы государства. Ясно было, однако, что теперь его шансы на успех сильно понижаются.

…В начале сентября 1998 года руководитель Администрации президента Валентин Юмашев приехал к Ельцину на дачу и сообщил ему, что, возможно, Виктора Степановича Черномырдина не удастся провести в премьеры. Президент не поверил: «Не может быть!» В самом деле, Черномырдин тогда пользовался могучей поддержкой большинства так называемых «элит», трудно было себе представить, чтобы его не удалось продвинуть в премьерское кресло, тем более, что он уже отсидел в нем почти пять с половиной лет, хорошо в нем освоился. Однако «элиты» «элитами», а Дума Думой. Тут, похоже, нашла коса на камень. Глава администрации стоял на своем: возможность окончательного провала существует, вполне реальная. Если он случится, если Дума трижды проголосует против экс-премьера, придется ее распускать и объявлять новые выборы. Однако в ситуации после 17 августа это было бы полным безумием: скорее всего на этих новых выборах коммунисты одержали бы еще более убедительную победу, чем в 1995-м. Так что надо позаботиться о какой-то запасной кандидатуре на пост премьера. В качестве такой кандидатуры Юмашев предложил Примакова.