Оскар Курганов - Разные годы

Писать корреспонденции зимовщикам приходилось после дневного труда. Вечером (если вообще можно говорить о дне и вечере во время полярной ночи) они собирались в палатку, усталые, продрогшие, порой проголодавшиеся. Быстро пообедав, доставали куски фанеры, которые заменяли им письменные столы, фанера укладывалась на колени, и начиналось литературное творчество. Обычно статьи зачитывались вслух, подвергались критике, сокращениям. К литературным трудам Кренкеля все относились с благоговением: его литературный вкус считался безупречным.

Евгений Федоров и Петр Ширшов, несмотря на всю свою занятость непрерывными научными наблюдениям», находили время для систематического корреспондирования в «Известия» и «Комсомольскую правду».

Научным работникам приходилось проводить свои наблюдения по гидрологии, гидробиологии, земному магнетизму, атмосферному электричеству в любую погоду, во всякое время дня и ночи. Ширшов уходил в гидрологическую палатку и работал там двое суток без сна и отдыха. Федоров забирался в свою ледяную обсерваторию на трое суток. Начальнику станции приходилось напоминать им о том, что надо пообедать или поужинать. И несмотря на эту чрезвычайную занятость и огромное увлечение научными работами, Ширшов и Федоров, возвратившись в палатку, начинали писать. Они не ограничивались научными исследованиями или записями о результатах научных наблюдений. Их корреспонденции изобилуют бытовыми деталями, их статьи посвящены самым различным событиям зимовки.

Как все сильные люди, они относились к трудностям, тревогам и волнениям немного иронически. Это очень ярко проявилось в их статьях и корреспонденциях, особенно в очерках Эрнста Кренкеля.

Я рассказал об этом, чтобы подчеркнуть, с каким чувством ответственности, с какой тщательностью обрабатывали свои корреспонденции и статьи люди, жившие на льдине, в палатках, в трудных и опасных условиях. Когда в аккумуляторах не хватало энергии и на льдине господствовал штиль, Папанин оборудовал так называемый солдат-мотор. Это велосипедный двигатель, который в штилевые дни заменял ветряк. Но для того чтобы передать большую корреспонденцию в газету, автор должен был в течение трех часов непрерывно руками и ногами вращать этот мотор. Зимовщики, помня о том, что их работой интересуется весь советский народ, по очереди крутили свой мотор.

Весь путь от Ленинграда до Москвы — в специальном поезде — четыре полярных исследователя, четыре героя, четыре зимовщика проехали по дороге «цветов, митингов, речей и восторгов», как заметил Кренкель.

И когда поезд подошел к Москве, Папанин больше себе, чем нам, сказал:

— Ну, теперь — дома!

Итак, они высадились на дрейфующей льдине, на Северном полюсе в 11 часов утра 21 мая 1937 года, а покинули обломок льдины — 19 февраля 1938 года.

На этом закончилась одна из прекрасных страниц полярной одиссеи советского народа.

Северный полюс — Москва,

1938, февраль

Прошел год, и я снова с Папаниным. На этот раз я отправляюсь с ним в ледовый поход по Северному морскому пути — от Мурманска до бухты Провидения, через весь Северный Ледовитый океан. За одну навигацию — с запада на восток и обратно — с востока на запад.

В солнечную полночь, какая бывает в летнее время за Полярным кругом, ледокол «И. Сталин» покинул берега Кольского полуострова и начал свой поход на восток по великому Северному морскому пути. Пожалуй, ни одна морская магистраль земного шара не потребовала столько усилий, упорной, бесстрашной борьбы и жертв, как завоевание этой гигантской трассы.

Дорога на восток, проходящая во внутренних морях, всегда была жизненной необходимостью русского государства. С точки зрения стратегической она может стать такой же важной коммуникационной линией на море, как Сибирская магистраль на суше. Но царизм вспоминал об этой дороге только в периоды острой военной опасности. В советском же государстве на освоение Северного морского пути было послано больше технических средств и мужественных людей, чем за всю историю завоевания Севера.

Мореплавание в Ледовитом океане связано с изучением характера дрейфа льдов, течений, режима ветра. В течение нескольких лет молодые советские ученые самоотверженно и упорно изучали природу Арктики. Дрейфующая экспедиция Ивана Папанина обогатила арктическую науку новыми знаниями. Основные законы жизни Центрального полярного бассейна были разгаданы.

Весь большой человеческий опыт — от русских поморов и сибирских казаков и до наших дней — советские арктические моряки перевели на язык навигационных формул и повели на восток караваны кораблей.

Наибольший размах арктическая навигация приняла в 1939 году. Командование морскими операциями находилось на флагманском ледоколе «И. Сталин». Предстояло провести грузовые транспорты в бухту Тикси, устье реки Яны, Индигирки и Колымы, проложить дорогу во льдах каравану кораблей, идущему сквозным рейсом на Дальний Восток, сопровождая его до тихоокеанских вод.

Сперва весь арктический флот сконцентрировался в Баренцевом море. У пролива Югорский Шар уже стало ясно, что наиболее трудный этап пути начнется в районе архипелага Норденшельда. За ним и в проливе Вилькицкого еще был тяжелый лед. Папанин решил двигаться прямо к проливу Вилькицкого, не заходя на остров Диксон.

Тем временем было организовано «наблюдение» за льдами. Летчики доносили каждый день о подвижке льдов, разводьях, полыньях, следили за кромкой льда, как за хитрым и опасным врагом. На флагманском корабле гидролог Михаил Сомов составлял ледовые карты. Караваны судов были распределены между ледоколами «И. Сталин», «Ермак» и «Литке».

У пролива Вилькицкого, как и ожидалось, был встречен тяжелый лед. Корабли остановились и легли в дрейф. Искусство мореплавания в северных водах состоит в том, чтобы уметь не только идти напролом через льды, но и выждать, может быть, отступить, чтобы потом, в благоприятную минуту, начать быстрое продвижение вперед. Таким маневром ледоколам удалось пройти пролив Вилькицкого.

До пролива Санникова, через который ледокол прошел в Восточно-Сибирское море, корабли двигались по узкой полосе чистой воды. Этот своеобразный «канал» был обнаружен воздушной разведкой и патрульными гидрографическими ботами.

Могло показаться, что сама природа идет навстречу мореплавателям. В действительности же, если бы в Арктике в этом году не было четкой координации действий между авиацией, кораблями и полярными станциями, ледоколы не смогли бы двигаться так быстро.

В проливе Санникова флагманский корабль проявил свою мощь и прекрасные мореходные качества. В тяжелом льду он шел быстро, не задерживаясь, раздавливая корпусом ледяные поля, расталкивая их, оставляя позади себя. Оставалось пройти еще два моря — Восточно-Сибирское и Чукотское. И ледокол, и караваны преодолели их, показав замечательную выдержку советских моряков.