Александр Ольбик - Стихи, написанные в разные годы

Александр Ольбик

Стихи, написанные в разные годы

Исход

Воет стая. Воет властная.

Жемчугов полны глаза,

По траве зарею красною

Кровью пенится роса.

По ольхе, по теплым елям,

К звездам ринулась тоска,

Майской полночи качели

Уронили звон в луга.

Выстрел бухнул. Волчий стон

Меж берез летит стрелою,

Жизнь уходит в полусон,

Уползает в смерть змеею.

Стая мчится. Жилы рвет,

Вожака прикрыв телами,

Красный воздух жадно пьет,

Цедит прошлое клыками.

Не догнать, не взять волчье -

Пыльных грив полет неслышен -

Тщетно ружья бьют в плечо,

Тщетно пули жаром пышат.

Стая в поле. Вольный скок.

Не объять пределов гона,

Перебор щенячьих ног

За чертой смертельной зоны.

Лог за логом тень взяла,

Языки росу взбивают,

Стынь зеленого крыла

Нежно стаю укрывает.

Спит зверье. Луна-плафон

По ромашкам блик пустила -

Что-то в жилах раскрутилось

Под скворечный перезвон.

Примерно, 1988-89 годы.

---------------------------

Ищу ее...

Искрится рассерженный Водолей,

Смотрит в глаза без любви -

Васильковых разлет полей,

Женщину мою позови.

Поищите ее, ольха и волчье,

Звездная россыпь и ты -- Пегас,

Пожалуйста, без выкрутас -

Помогите найти ее...

Я скажу вам за это спасибо,

Лягу в травы и буду ждать -

По заречью в туманах сивых

Полночь будет ее искать.

Не найдется -- умру от тоски,

Я без женщины той не жилец...

Деву уводит рыхлый Телец

На заоблачные чердаки.

---------------------------------------------

Газета "Юрмала" от 10 сентября 1987 года

Воспоминания о фаэтоне

Березовых ветров томительный звон,

О прошлое память избилась до боли

И в желтых откосах течет Рубикон,

В сражении вновь Бородинское поле.

Уймитесь, уймитесь, века миражей,

Гривастых коней расседлать бы скорее,

Булатные жала диррахских ножей

С разгонки вбиваются в ребра Помпея.

Пахнуло зарей над порушенной ранью,

Стальное копыто - под льдистой водицей

А воздух пропитан гноящейся раной,

И звезды набухли сосками волчицы.

Не спится, не спится жемчужной волне,

Ежам златобрюхим не спится в берлоге,

И мается мозг в электрическом шоке,

И море вздыхает зеленым приливом.

Березовых ветров томительный звон

К душе прикоснулся прохладной улиткой,

И чья-то забытая тень у калитки,

И прошлого розовый мчит фаэтон.

Глаза времени

У тополей кружится голова

Над пропастью весенней прошумели,

И купола церквей отголубели,

И в прах рассыпались избитые слова.

Что нам осталось, звездная купель?

Где от июля тень произрастает,

И где вообще все в мире исчезает,

В какую хищную проваливается щель?

В чем назначенье лунных вечеров,

В чем смысл сужений гибельных аорты?

Глаза времен - златые луидоры,

Не примирят нас с прихотью отцов.

У тополей кружится голова

Над пропастью весенней прошумели,

Аллюром гордым мчится татарва,

Во тьму веков несется очумело...

* * *

Ах, небо осени печальной,

как ты волнуешь в жилах кровь,

уж не из юности ль примчалась

моя забытая любовь?

Иду по Лиедагас, Музейной...

И словно в храм вошел златой,

и что-то в мареве осеннем

звенит, поет над головой.

То береста органом чудным,

в янтарной легкости берез,

в несмелом прочерке ажурном

взывает к прошлому до слез.

И в увяданье, в тихом сне,

наморщив лоб от прозябанья,

примчались по небу ко мне

два красноперистых созданья.

То лист кленовый, лист резной,

другой - рябиновый, усталый

и опустились за рекой

на крыльях голубиной стаи.

Я возвратился на вокзал,

с иным в душе миропорядком,

предвечной облачности грядки

Ил восемнадцатый вспахал.

Но электричка не пришла,

за поворотом задержалась,

и прошлое не воздвигалось,

и настоящему уйти пора.

(опубликовано 9 августа 1990 года в газете "Юрмала").

* * *

Что от тебя осталось, милая?

Избитых истин череда,

Иль укороченная линия

Пространств, ушедших навсегда?

Что от тебя осталось, милая

Лица дряхлеющий овал,

Иль губ соитие невинное,

Иль лет стремительный обвал?

Что от тебя живет, любимая,

Мгновений летних ветерок,

Иль ярость солнца нестерпимая,

Или глаз затухший костерок?

(Было опубликовано в "Юрмале)

* * *

Цветы осенние завяли,

Звезда сгорела за окном...

Приснился май в зеленой шали,

Напомнив что-то о былом.

И что в том прошлом воссияло

Лицо твое иль тень крыла,

Иль звон разбитого бокала,

Иль глаз прикрытых полумгла?

* * *

Извините, пожалуйста, извините,

Я сегодня немножечко пьян...

Если угодно, с губ уберите

Сорванного поцелуя бурьян.

Если угодно, пройдите в ванну,

Примите холодный, колючий душ

Пусть вам ванна напомнит Гавану

И окна манящего Мулен-Руж.

А если угодно - отправьтесь туда,

Где кричат воробьи и галчата,

Где в овраге волчица с ума

По застрелянным сходит волчатам...

* * *

Где наши годы - весенние дни,

Где птиц перелетных тугие узоры?

Как быстро, как быстро промчались они,

Растаяв за мглистою дымкою моря.

Мы знали и близкие сполохи ссор,

Мы ясно себе в том отчет отдавали,

Но лебеди тоже над пиками гор

В полете смертельно от гор уставали.

Мы ведали светлых минут благодать,

Когда понимали друг друга с полслова,

Но кто-то из нас начинал вдруг стрелять

В яблочко сердца стреляли родного.

И горьких словес тугая картечь

Наповал, наповал иногда убивала,

Но годы прошли и горькая речь,

Горькая речь для нас сладкою стала.

* * *

Курчавятся и стынут облака,

Над знойною пустыней проплывая,

Оазисов зеленые бока

Надежду и печаль им посылают.

И бьется в небе острое крыло,

Над бездной апельсинного заката,

По горизонту каплею стекло

Прогорклое безумие Багдада.

* * *

Уходят дни, уходят дни,

Осенней мглой обведены.

А что же там - за этой мглой?

Любовь моя и твой разбой.

И сквозь багряную листву

Пробился к стеклам ершик света

Прости, сегодня без ответа

Признание твое приму.

И жухлый лист пусть подтвердит,

Каштан в октябрьском свеченье

Мы шли по разным измереньям,

Что в общем нам не повредит.

Но стало глухо на земле,

Небес прозрачная постылость

Ты обозначилась извне,

Росой осеннею явилась...

* * *

Не воскресить того, что пожелтело,

Не сжечь того, что сожжено,

Так лето в осень улетело,

Как сон, растаявший давно.

И мы с тобой сидим и слышим,

Как осень просится в окно,

Как ветер юркнул белой мышью,

Как сон, растаявший давно.

В твоих словах подули зимы

Спастись от них не суждено,