Александр Ольбик - Стихи, написанные в разные годы

Твои забытые ужимки,

Как сон, растаявший давно.

Качаясь в призрачном порядке,

На гребень подняты волной,

Идут эскадры листопада,

Как сон, растаявший давно.

И не вернуть того мгновенья,

Что ветром вдаль унесено,

Как мимолетное виденье,

Как сон, растаявший давно...

* * *

Здравствуйте, вечер и звезды,

взгрустнувшая под окном сосна,

здравствуй, бельчонок, что на березе,

притих в ожидании сна.

Приветствую вас, бело-синие нити,

скрученные тонкой рукой зари,

может, ночью вам будут сниться

площадей городских фонари.

Море, море - венец моей боли,

разве волны не боги твои?

Тень и свет василькового поля

в цвет волос твоих сталью вошли...

* * *

В плавнях гибельных теснота

Негде пулям обгоны делать,

Кто-то в воду ушел навсегда,

Кто-то с флагом поднялся белым.

Шевельнулась осока и вот

Эскадрильи пошли стрекозиные,

Пули, сделав смертельный облет,

В клетки сердца вбиваются клиньями.

Не уйти, не оставить друзей,

Кто-то рядом проститься хочет...

С того берега злей и злей

Пулеметы вовсю стрекочут.

Хочешь выжить - иди вперед,

И мгновенья не думай о смерти:

Каждой смерти придет черед,

Каждой жизни свой миг отмерен.

Стало брезжить рассветом синим,

Скоро солнце над плавнями встанет,

Воды тихо текут над жизнями,

Меж осоки текут израненной...

* * *

Везувий дышит. Спит Килиманджаро,

Два времени меж ними пролегло,

В стекло венецианского канала

Ножом вонзилось хрупкое весло.

По памяти веков, по звуку восхожденья,

По истомленью ран и холоду штыков

Я узнаю, Земля, твое предназначенье:

Чистейших соков, тихих родников...

* * *

Клеши подметали тротуары...

Но когда то было? Отстаем.

Блок с ружьем засел за мемуары,

Сочиняет что-то о былом.

Заметелило пружинисто и хладно,

Власть сменилась - кубок наливай!

Робеспьеры до наганов падки,

С водкой жрут румяный растегай.

Ты к стене, стене его, паскуду,

Питер весь сосульками пророс,

Нэпмана к стене ведут - Иуду,

В лоб ему прицелился Христос.

Боже мой, каких начал - начало!

Жалом кобры встрепенулась тень,

Изначальное резню обозначало,

С кроваво-красной шапкой набекрень.

Мы пришли, приехали оттуда...

И такими мы уходим до конца

Вместо боженьки молились на прокуду,

На усатого, на крестного отца.

У стены кирпично-красной

Сто могилок, сто смертей

В Воркуте с похмелья квасом

Захлебнулся Бармалей.

И не больно и не стыдно:

Позабыто, поросло...

Что за ними - шито-крыто,

Что за нами - в быль ушло.

А венец-конец - повторный,

Если воздуху не дать,

Снова тучи приговоров

Будут молнии метать.

Степь весной красна цветами...

Что за нами, что за нами?

* * *

На старых вишнях желтые пичуги

Откуда занесло их октябрем?

Береза к саду протянула руки,

Сгорая лихорадочным огнем.

Дом старый мой, ты здесь.

Кто жил в тебе и кто тебя оставил?

На крыше стонет, плачет жесть,

Поскрипывают одичало ставни.

А у калитки, где темнеет ледник,

Притулилась собачья конура,

А в ней Карай, великий привередник,

Будил весь дом с пяти часов утра.

Здесь всюду прах. Заброшенность такая,

Как будто вечность пролетела с той поры,

Когда отец, от счастья задыхаясь,

В свой летний сад шагнул после войны.

Предметов сколько! Чьи они сейчас?

Вот материнская соломенная шляпка,

Вот - полинявший в клеточку матрас,

А вот моя - брезентовая папка.

А листья, что с березы занесло...

Им десять, двадцать, может, тридцать лет?

И в прошлое возврата больше нет,

И в будущность гребет железное весло.

НОСТАЛЬГИЯ

День погас и в голубой дали...

Эту песню напевали мы,

Эта песня нашей юности с тобой,

Я грущу по ней, грущу по ней одной.

Припев:

Когда уходят юности года,

Тогда любовь кричит в печали:

"О птицы белые. Куда же вы, куда,

Все можно повторить сначала?"

День погас и в золотой дали...

В нашу гавань не заходят корабли

Все, что было, поглотила тишина,

Рамкой черною навек обведена.

Припев.

День погас и в золотой дали...

Мы с концы с концами не свели,

Листья поздние пожухлые кружат

Не дожили мы до собственных внучат.

Припев.

День сгорел и в голубой дали...

Эту песню напевали мы,

Эта песня нашей юности стезя,

Но пройти по ней никак нельзя.

Припев.

День погас,..но день грядет другой,

Солнце кошкой спину выгнула дугой,

К горизонту уплывают корабли,

Тают, тают в голубой дали.

Припев.

* * *

Снега сойдут - останутся долги,

К тебе я не пришел - забыл,

И на пороге собственной тоски

Лицом упал в желтеющий ковыль.

И сколько лет я пролежал в траве,

Не видно мне из плоти одичалой,

Как будто вечность босиком ко мне

По лезвию годов бежать не добежала.

И то ли сон иль бредовой туман

Заполнили пространство и жилье,

По ребрам к сердцу бросился обман,

Зажав в руке коленое копье.

* * *

Отгрустили милые иголки

Две колючки - черных спелых глаз.

Без тебя мне бытие без толку,

Как без толку светит Волопас.

Мне без ваших елочек-ресничек

Не прожить под серым ноябрем,

Ваши зубы - тридцать две сестрички

Больше не одарят серебром.

Ваши руки - клин далекой стаи

Не вернутся, уплывая в тишину,

Ваши губы - жар дамасской стали,

Увезли в заморскую страну.

* * *

УЗНАВ ГОЛУБОЕ НЕБО

Войди в реку и обними кувшинку,

окинь взглядом противоположный берег,

поищи в тумане стенанье лягушек

и, не прислушиваясь к ропоту камыша,

вспомни о Млечном пути.

Вспомни и не пугайся пространства,

оно, как заснувшие стрекозы,

не знает границ своей власти,

держащейся на вибрирующих крыльях вселенной.

А узрев голубое небо и сахарное облако,

вспомни о левой стороне своего тела,

где под шестым ребром, в некоей

последовательности, назревает инфаркт миокарда.

Спекаются бляшки холестерина, словно

янтаристый клеек на вишнях,

и никуда от этой мерзости не уйти,

разве что повернуть ключ и взорвать Вселенную...

И вздрогнешь ты, но не поймешь,

что не хватит шкалы Рихтера,

чтобы измерить кровяное давление

у неоновых вывесок и светофоров

они далеки от серьезности, и я в ответ

плюю в их пьяные рожи...

А может, я сам пьян и неприлично напичкан

наркотиком?

наркотиком беды, твоих бездумных глаз,

твоей телячьей ко мне любви?

И когда соловьиный рассвет охладит колени,

когда руки твои гильотиной коснутся затылка,

ты нажми на акселератор и, ради Бога,

отправься туда,

где царят ананасовые сумерки,

где в предместьях Питера или Нью-Йорка

хлопают разноцветные шарики несбывшихся надежд.