Оскар Курганов - Разные годы

Авиаторы, военные и гражданские деятели, авиационные конструкторы и инженеры подробно расспрашивали нас о предполагаемом маршруте, желали нам успеха. Американские газеты посвящали перелету специальные статьи и беседы. Журналисты расспрашивали нас о всех деталях перелета, о нашей жизни, далее о наших личных взглядах, интересах и замыслах.

— Один журналист спросил нас, — вставляет Левченко, — как мы относимся к заявлению Чарльза Линдберга, сделанному им в Берлине, о том, что все летчики мира должны объединиться для решительной борьбы против войны. Мы ответили, что это прекрасные слова, но они произнесены, к сожалению, в Германии, которая сама готовится к войне и которая является главным очагом войны.

— В Лос-Анджелесе перед отлетом, — продолжал Леваневский, — я устроил обед для авиационных деятелей. Во время обеда американские инженеры произнесли много торжественных слов о величии и мощи советской авиации. После обеда мне хотелось рассказать американцам о Советском Союзе, о том, какая это мужественная и прекрасная страна — моя Родина, хотелось рассказать о наших успехах. И я пригласил своих гостей в кинотеатр, который расположен тут же в гостинице «Амбасадор», где мы жили, и попросил продемонстрировать два фильма: «Подруги» и «Счастливая юность». Первая картина талантливо показала, какой героической борьбой мы завоевали право на новую жизнь. Вторая кинокартина познакомила американцев с этой молодой жизнью, с молодым поколением нового человечества: сильным, красивым, крепким, ловким и жизнерадостным. И когда в комфортабельном зале кинотеатра вспыхнул свет, все долго и восторженно аплодировали.

Вскоре наступили дни напряженной подготовительной работы. С утра и до позднего вечера мы находились на заводе, где собирали наш самолет. Готовясь в далекий путь, мы тщательно подбирали снаряжение и запасные части, следили за сборкой самолета. Мы предъявляли высокие технические требования к отделке и прочности каждой детали.

Я шел по «пятам» новой машины. Следил за ее рождением, сборкой, отделкой, покраской. Вот самолет уже вышел с завода, вот он взлетел. Мы поднялись на нем в воздух. Долго и кропотливо мы проверяли его. И только после тщательной проверки назначили время старта.

5 августа 1936 года в 11 часов утра мы взлетели над Лос-Анджелесом и взяли курс на Сан-Франциско. Над океаном встретились с туманом. Мы поднялись высоко над облаками и шли над морем, не видя ни воды, ни берегов.

В тот же день мы совершили посадку в Сан-Франциско, где были гостеприимно и радушно встречены. Здесь в честь нашего прилета был устроен банкет, на котором присутствовали военные и гражданские власти Сан-Франциско и виднейшие общественные деятели. Все очень интересовались нашим маршрутом, на картах вычерчивали наш путь. Журналисты расспрашивали о целях нашего перелета. Мы отвечали, что не собираемся ставить никаких рекордов. Перелет носит научный характер, послужит известным толчком для будущей воздушной связи между Старым и Новым Светом, между Соединенными Штатами Америки и Советским Союзом.

Наутро мы вылетели из Сан-Франциско в Сиэттль. Летели сперва по побережью океана, а затем над сушей. От Сиэттля начались наиболее трудные участки. Пробивались в сплошном тумане над Канадой. Садились в океане у необитаемого острова Гуз-Айленд, перелетали через высокие хребты и горы Аляски, попадали в штормы и ветры. Мы могли избрать маршрут более легкий, как это нам советовали американские полярники, но хотелось ознакомиться со всеми трудностями северного маршрута.

Сейчас все это уже в прошлом. Туманы и ветры, дожди и облака, штормы и всяческие перелетные невзгоды имеют для нас теперь только научное значение. И, может быть, именно поэтому о них следует рассказать.

От острова Гуз-Айленд мы перелетели в бухту Свенси-Бей. Снова попали в туман. Вынуждены были совершить посадку в узком канале между скалами и до бухты добираться по воде. В течение часа наш самолет был не воздушным кораблем, а плавающим. Шел проливной дождь. Туман окружал нас непроницаемой стеной. А лететь было нельзя потому, что высота гор в этих местах достигает двух тысяч метров.

Переночевав в бухте Свенси-Бей, на берегу которой живут только два человека, мы на следующий день долетели до города Джюно — центра Аляски. В Джюно мы видели золотоискателей, которые одержимы манией обогащения. Как они не похожи на наших геологов, ищущих и находящих золото на Колыме, на Дальнем Востоке, в Забайкалье, в Сибири!

От Джюно наш путь снова преградили туманы. Пришлось опять подниматься на большую высоту. По пути из Джюно в Фербенкс мы были связаны с радиостанциями Аляски, и нам посоветовали совершить посадку не у города Фербенкса, а в 80 километрах от него — на большом живописном озере. Несмотря на его отдаленность от города, сюда после нашей посадки приехали мэр Фербенкса и многие местные жители, преимущественно молодежь. Мэр города категорически потребовал от нас, чтобы мы переехали в Фербенкс и остались хотя бы на день в качестве гостей Аляски.

В Номе, куда мы прилетели 13 августа, стоял такой густой туман, что Виктор Левченко, возвращаясь из города, долго не мог найти в бухте самолет. Из Нома мы хотели скорее долететь до Уэллена — к родным берегам! Но туман удерживал нас.

Виктор Левченко уже начертил карандашом на карте прямую линию от Нома к Уэллену. Днем 14 августа мы решили попытаться лететь к берегам Советского Союза.

В Беринговом проливе попали в туман. По радио нам сообщили, что туман сгущается. Мы уже ощущали близость своей Родины, слушали голос родных мест; рация Уэллена передала нам: «Неподвижно стоит туман, сплошная облачность». Мы вернулись к берегам Аляски и совершили посадку у селения Тэйлор. Здесь мы ждали полтора дня.

Берингов пролив был все еще закрыт. Американские радиостанции передавали: «Погода не летная». Но мы все же поднялись в воздух. Как найти Уэллен? Острова Большой и Малый Диомид закрыты туманом, мыс Дежнев тоже куда-то исчез. Мы начали пробивать облачность. «Здесь должен быть Уэллен», — сказал мне штурман Левченко. Мы пробили один ярус облаков, но под ним оказался другой. Теперь уже исчезло небо, как раньше исчезла земля.

Мы летели в каком-то чудовищном тоннеле — под нами и над нами были сплошные облака. Так кружились мы над предполагаемым Уэлленом несколько минут. В это время в нижнем ярусе облаков открылось маленькое «окошко». Облака решили нас все же пропустить на Родину! Мы нырнули в это окошко и через несколько минут увидели неясные очертания берега и селения Уэллен. Совершили посадку в лагуне. К берегу бежали чукчи-зимовщики, первые советские граждане, приветствовавшие нас в родной стране.