Максим Калашников - Робот и крест. Техносмысл русской идеи

Тут я приходу в полное недоумение: у меня на глазах рушится теория сопротивления материалов. Кирпич, сделанный из глины, который по виду ничем не отличается от своих собратьев, на поверку оказывается крепче стекла, подобным алмазу. Об него разобьет руку даже самый крутой каратист, который лихо ломает обычные кирпичи. Видя на моем лице изумление, хозяин еще больше повеселел. С восторженной улыбкой счастливого ребенка он снял с подоконника большой глиняный горшок, перевернул его вверх дном и подвесил на пальце левой руки. А в правую взял деревянную колотушку и сильно ударил по горшку.

Я думал, что он разлетится вдребезги. Но чудесный горшок даже трещины не дал. Он неожиданно загудел подобно колоколу. Звук был мелодичный — металлический с фарфоровым оттенком.

— Уж не из глины ли сделаны три колокола, которые висят над вашим столом?! — воскликнул я в предчувствии нового чуда.

— Так точно! — подыгрывая мне, крикнул Попов, взял веревки, дернул за «языки» — и приемную наполнил малиновый звон глиняных колоколов… Желая убедиться, что меня не разыграли и не загипнотизировали, я попросил у Владимира Георгиевича его настоящую визитку. Она произвела на меня не меньшее впечатление, чем кирпич.

Визитка была в два раза больше обычной, на ней мелкими буквами было напечатано… четырнадцать должностей и званий Попова: генеральный директор творческого архитектурно-конструкторского общества «Искра», директор государственного предприятия «Историко-культурный комплекс «Влахернское-Кузьминки», член президиума Российской академии естественных наук, президент Клуба ЮНЕСКО «Русская усадьба», генеральный директор НПО «Русская керамика»…

Было видно, что архитектор Попов занимается глиной вполне профессионально и может говорить о ней как специалист. И, конечно, я спросил его, каким образом удалось придать великолепные свойства этому «примитивному» материалу. Но мастер ответил очень странно:

— Я все больше убеждаюсь в верности мысли, что «Бог есть любовь». Дело, сделанное с любовью, на два порядка выше сделанного просто так. Настоящий мастер нежно разминает глину, гладит ее, ласкает. Он с любовью доводит глину до такого состояния, когда из нее можно делать изумительные вещи. Например, он получает кирпич, к которому можно приложиться щекой, как к груди любимой женщины.

— Но любовь — это не технология, — возразил я мастеру. — Как говорил мой бывший шеф, нет такой специальности — «добрый человек». Если вы хотите внедрить свою глину в архитектуру, то должны рассказать последователям секреты технологии, а не душевного состояния. У вас что — кроме любви, никаких ноу-хау?

— Любовь к делу должна входить в технологию, — ответил он задумчиво. — Но пока это лишь наше пожелание. И мы можем передать последователям только технические секреты. Например, мы разработали особую технологию замеса глины…

Владимир Георгиевич рассказал, что изобретатели взяли за основу опыт наших предков, которые «затворяли» глину: тщательно размешивали ее водой, надежно укрывали и оставляли… на четыре года.

Когда глину «отворяли», она была похожей на сметану. Из нее можно было делать отличные кирпичи, посуду, игрушки… А единомышленники Попова научились доводить глину до кондиции за короткий срок. Они сделали аппараты размешивания раствора, которые в шутку назвали «чесалками». В результате частицы глины удалось уменьшить до ангстрема — миллионной доли миллиметра, что раньше считалось совершенно невозможным. Эти и другие новшества, которые уже запатентованы, позволили сделать глину намного прочнее бетона. НПО «Русская керамика» выпускает кирпич с маркой… 2500. Это значит, что квадратный сантиметр его поверхности выдерживает давление 2,5 тонны, — больше, чем самый лучший бетон, который имеет марку 2000. А обычно в строительстве применяется бетон с маркой 100 или 200.

Раньше считался самым лучшим американский кирпич, который имел марку 350. А русские умельцы умудрились увеличить ее в семь раз! Но это не предел мечтаний: они уже получили экспериментальный образец марки 4900…

— Зачем это нужно? — не выдержал я. — Не хотите же вы делать из глины артиллерийские снаряды?

— Мы хотим делать из нее великолепные дома, — ответил архитектор. — А технологии совершенствуем потому, что не можем стоять на месте. Это похоже на болезнь «недержание гениальности»… Напрасно смеетесь. Я говорю совершенно серьезно: на нас идет лавиной огромный поток информации — мы едва успеваем корректировать старые технологии и проекты, как рождаются новые.

Вот характерный случай. Только сделали новые печи для обжига кирпича, как приходит умелец, и говорит: «А у меня есть для них «одеяло» из нежной ткани и ваты: оно позволит раза в два снизить тепловые потери…» Эксперты посмотрели — гениально! Пришлось ломать новые печи, чтобы построить новейшие — с фантастическими характеристиками. Вместо стен из огнеупорного кирпича метровой толщины на каркас натянули «одеяло» толщиной 15 сантиметров.

— Пардон, но ведь одеяло сгорит в печи! — прокомментировал я это рационализаторское предложение. Тогда архитектор показал мне образцы необычайной ткани и ваты. Похоже на синтетику, но очень мягкую. Из нее действительно получилось бы прекрасное одеяло… для постели. Но совершенно непонятно, почему столь нежная ткань и вата выдерживают адскую температуру?

— Да потому что они сделаны из песка, — сказал архитектор, — а он, сами понимаете, не горит.

Я с изумлением теребил кусок «песочного одеяла» и не мог поверить рассказчику.

— Ну, хорошо, — сказал он, — давайте проверим. Хозяин достал галогеновую лампу: толстая спираль проходила над отражателем из точно такой же серебристой ткани, какая была у меня в руках. Когда щелкнул выключатель, пришлось зажмурить глаза: свет был нестерпимо ярок. От лампы пошел сильный жар — я невольно отпрянул назад. Таким нагревателем можно быстро вскипятить воду в чайнике. В ее спирали температура — больше шестисот градусов. Но в нескольких миллиметрах от нее ткань даже не оплавляется! Видно, что она и вправду сделана из песка: никакая синтетика не выдержит такого нагрева.

— У этой ткани коэффициент отражения более 90 процентов, — комментирует Владимир Георгиевич, — больше, чем у зеркала. Теперь вы понимаете, почему мы решили покрыть ею печь? Тепло, которое стремится уйти наружу, почти полностью отражается и идет на обжиг кирпича. Мы без труда поддерживаем температуру в печи на уровне 1000–1200 градусов. И экономим, как минимум, 60 процентов энергии, которые раньше уходили в теплопотери. Ясное дело: даже тонкий слой такой ткани или ваты обеспечил бы вашему дому самую надежную теплоизоляцию…