Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6547 ( № 13 2016)

– В том-то и дело, что увеличение финансирования повлияет на количество выпускаемых театром премьер, но не гарантирует их высокого художественного качества. Поиск потому и поиск, что результаты его заранее никому не известны. В этом отношении «Модернъ» – театр особенный. Это направление в отечественном театре с огромным трудом отвоевало себе место под солнцем, обширное наследие мастеров Серебряного века освоено хорошо если на сотую долю! Вот уж где сфера поиска необъятна, как Вселенная! Впрочем, любой театр, чтобы оставаться живым организмом, должен экспериментировать, и отнюдь не рентабельность – главный критерий театрального эксперимента.

– Как ни крути, а выходит, что театр должен совмещать трудносовместимое: и финансовый план выполнять, а лучше – перевыполнять, и думающего зрителя без пищи для ума и души не оставлять, и из творческого поиска не выпадать, дабы оставаться созвучным времени…

– Вот поэтому нам так важен равноправный заинтересованный диалог с теми, от кого зависит судьба театров как государственных учреждений культуры. И заместитель мэра Москвы по социальной политике Леонид Печатников – человек, наделённый государственным мышлением и стратегическим видением, понимающий, каким огромным потенциалом обладает театр. Но искусство стоит не только на профессионализме. Оно стоит на любви. Театр – не исключение. Вопрос, заданный Белинским больше полутора века назад, не утратил ни остроты своей, ни масштабности: любите ли вы театр? Если бы каждый, от кого зависит судьба его, смог бы, не кривя душой, дать на него положительный ответ…

Беседу вела Виктория ПЕШКОВА

Помыслить неязыковое в языке

Колумнисты ЛГ / Философские беседы

Гиренок Фёдор

Теги:общество , мнение , самосознание

Русская философия имеет одну особенность: она возникает за пределами философии, то есть возникает как литература. Русская философия – это литература. О состоянии дел в русской философии мы узнаём по писателям. Символ русской философии – В. Розанов.

Если бы русская философия возникла сразу как философия, то она ничем бы не отличалась от европейской метафизики и нам не нужны были бы видения Соловьёва, благодаря которым русская философия стала существовать как философия. Мы бы до сих пор подсматривали за тем, что делается в философии в Европе, и нам не пришло бы в голову присматриваться к самим себе.

Русская философия началась с радикализма в письмах Чаадаева и закончилась радикализмом в литературных экспериментах обэриутов. Чаадаев – писатель, который ничего не написал, но успел сказать, что он думает о России, с какой-то немыслимой ранее точки зрения. Поэтому его назвали философом.

Хармс – не писатель, хотя он и писал рассказы для детей, и поэтому его назвали детским писателем. Но детям нравятся страшилки и всякая звонкая ерунда. Например, «кокон, фокон, зокен, мокен». Или: «Я от хаха и от хиха я от хоха и от хеха еду в небо как орлиха отлетаю как прореха». Ведь это бессмыслица, но им весело.

Хармс не изображает нравы. Он, как, например, в «Лапе», ничего не описывает. Он не писатель. Он концептуалист, то есть он философ. Его тексты невозможно читать. У него нет героев. У него нет логики. У него детский взгляд на мир. В его сочинениях некому сопереживать. Его тексты нужно осмысливать. «Я творец мира, и это самое главное во мне», – писал Хармс. Интеллигибельность обэриутов не нуждается в читателях. Она нуждается в рапсодах. В чтении вслух. Она обращена к детям и философам.

Манифест ОБЭРИУ

В 20-е годы ХХ века литературная Россия жила в эпоху манифестов. Борьба между литературными группами шла не на жизнь, а на смерть. Искусство, полагал Хармс, стоит в ряду первой реальности, оно создаёт мир и является его первым отражением. «Я думал о том, – писал Хармс в одном из писем, – как прекрасно всё первое! Как прекрасна первая реальность». Слово «первое» считается Хармсом определяющим для искусства. Искусство – это не культура, ибо культура определяется словом «второе». Для первого нет закона, нет нормы. Первое – это хаос беззакония. Для второго есть законы и нормы. Второе – это порядок. Искусство всегда антикультурно, ненормально, бессистемно. Культура держится культурой быта. У обэриутов не было этой культуры. В 20-е годы творчество спонтанно пульсировало, путая нормы, пересекая границы асоциального.

В «Манифесте ОБЭРИУ» заявлено два принципа. Во-первых, обэриутов интересуют формы мира, сложившиеся до языка. Им нужен «чистый мир», не замученный языком, не закутанный в тину «переживаний» и «эмоций». Чтобы получить этот мир, обэриуты намерены были вгрызаться в сердцевину слова, полагая, что там они найдут не формы выражения, не формы высказывания о себе вещей, а формы их существования. Например, можно сказать: «Мы без вас соскучились». Но это очень абстрактное высказывание. Гораздо конкретнее будет сказать так: «Мы без вас соскрючились». Так мы выразим зримую форму существования. Или можно сказать: «Бедные слова оправдания», а можно – «Бледные слова оправдания». В последнем случае видна форма существования в цвете.

Во-вторых, обэриуты уверены, что логика не обязательна для искусства. Более того, логика – это прежде всего языковая неправда мира. Мир нелогичен. Он текуч и не помещается в слово, действие или предмет. Хармс пишет: «Один человек думает логически; много людей думают ТЕКУЧЕ… Я хоть и один, а думаю ТЕКУЧЕ». Чтобы поймать ускользающий от логики мир, нужно расширить смысл предмета, слова и действия. «Ощущать мир рабочим движением руки, очищать предмет от мусора стародавних истлевших культур – разве это не реальная потребность нашего времени? Поэтому и объединение наше носит название ОБЭРИУ – Объединение Реального Искусства».

Обэриуты готовы отказаться от сюжета, темы, фабулы, чтобы отказаться от житейской логики и найти другую логику – театральную или поэтическую. Искусство не изображает, а воображает. Министр на сцене должен ходить на четвереньках и выть, а русский мужик – произносить длинную речь на латыни. Почему? Потому что это неожиданно, это «вдруг», которое заставляет тебя вздрагивать. Это то, без чего нет театра и кино.

Археоавангард

Поздний авангард – не значит последний. После авангарда был ещё и археоавангард, в котором литературные эксперименты с языком закончились радикальным философским жестом – выбрасыванием языка и обнаружением немоты дословного.

Резюме

Литература обэриутов – это отчаянный философский жест русских интеллектуалов в попытке помыслить неязыковое в языке.