Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6547 ( № 13 2016)

и бабочки вираж воздушный.

Сияло радуги кольцо

над столбиком дорожной пыли.

И неба синее лицо,

смеясь дождинки заслонили.

Не вихорь, не девятый вал,

не ливня летнего потеха –

прошелестел, очаровал

и замер, как лесное эхо.

И ты под елью старой той,

когда дождя утихли звуки,

ко мне, как в юности былой,

смеясь, протягивала руки.

Мы после подведём итог

в лесу, где так нежна цикада,

как мало нам, – да видит Бог! –

для счастья подлинного надо.

Михаил БОРОВСКИЙ,

Ялта

Взойдёт луна над куполами

* * *

На широкой скамье сидит Чехов,

Перед ним – штормовое море,

И от гор отражается эхом

Позади него шум прибоя.

За спиной его – синие горы,

За горами – поля без края,

Нескончаемые просторы,

И небес седина родная.

Позади него вся Россия,

Все дороги, порты, вокзалы,

И царящая эйфория

В театральных заполненных залах.

Позади него – запах карболки,

Раны, стоны, чужие страдания,

Фаэтоны, дрожки, двуколки,

А по снегу – холодные сани.

Позади за спиною – годы,

Бесконечные расстояния,

Рельсы, палубы пароходов,

Встречи, проводы, расставания.

Тихий домик отца в Таганроге,

И участок вблизи Партенита.

Дом в Гурзуфе у старой дороги,

Пассифлорой фасад увитый.

За спиною – каналы Венеции,

Ночь, гондолы и звёзды Италии,

Оживляющий дух Флоренции,

Восхитительные азалии.

Голубые заливы Ниццы,

Соблазнительность Монте-Карло,

Яркий блеск французской столицы,

Всё, что жизнь ему ниспослала.

За спиной – Левитан, Чайковский,

Лев Толстой, Короленко, Бунин,

Артистический мир московский,

Подмосковные серые будни.

Позади – уют Белой дачи,

Неисполненные желания,

Пережитые неудачи,

Несогласия, непонимания.

Нерождённая истина в споре,

И несбывшееся благовестие.

Впереди него – только море,

Только чайки и только… бессмертие!

Ночь. Хан-Джами

Вот-вот взойдёт луна над нами,

И шорох высохшей листвы,

Возникнув где-то под ногами,

Поднимется над куполами,

Над царством вечной тишины.

Темно и холодно вокруг,

Но мы, в объятиях согреты,

Ждём с нетерпением, как вдруг

Из тьмы восстанут минареты.

Взойдёт луна над куполами,

Над поседевшей стариной,

И разольётся над волнами,

Над высохшими тополями

Свет изумрудно-золотой.

Он всё вокруг озолотит,

И, задержавшись лишь немножко,

От нас по морю пробежит

Великолепная дорожка.

Взойдёт луна над куполами,

И вмиг, пленённый темнотой,

Средневековыми домами

Предстанет город перед нами –

Красавец вечно молодой.

Ну а пока ночь так темна,

Лишь звёзды светятся над нами,

И мы покорно ждём, когда

Взойдёт луна над куполами.

Адиле ЭМИРОВА,

Ялта

Пять дней у моря

* * *

И возвращается ветер на крýги своя.

Екклесиаст, 1:6.

Всё вернулось на крýги своя,

Хоть, казалось, навечно, навечно

Изгоняли. Но жизнь быстротечна –

Я вернулась в родные края.

Я вернулась. И снова, как прежде,

Пряно пахнет сосновый лес,

И бездонное око небес

Озаряет лучами надежды.

И сбылись все мои мечты!

Даже камни твои мне милы.

Я целую родные могилы.

Это ты, моя родина, ты!

Никогда, никогда, никогда,

Никогда я тебя не покину!

А Аллах позовёт – всё отрину

И останусь с тобой навсегда.

Родина

Рождение и смерть –

Две золотые точки.

А между ними жизнь –

Упругая струна.

И я иду по ней,

Мне тяжело – нет мочи,

Но я иду, тревог

И радости полна.

Как долго я жила

С родиной в разлуке!

Как долго я ждала

Её вестей благих!

И вот вернулась я,

И кончились все муки.

О, родина моя,

Я здесь, у ног твоих!

И не нужны теперь

Мне все блаженства рая.

Прижми к своей груди,

Утешь и успокой.

Блажен, кто родился

В чудесном этом крае,

Блажен, кто здесь найдёт

Последний свой покой.

Коктебель

Розовый куст тамариска

Нежно сияет в саду.

К горнему обелиску

Горной тропой иду.

Море. Ветер. И травы.

Горный край Коктебель.

Таврия. Крым. Татары.

Это моя колыбель.

Партенитский сонет

Пять дней была у моря я. Пять дней.

И пять ночей оно мне гимны пело.

И всё вокруг вздымалось и кипело

В цветном великолепии огней.

И мощные валы к земле бросались,

Швыряя гальки влажные пласты.

И медленные пенные хвосты,

Шипя, в родное лоно возвращались.

И сердце билось гулко в ритме моря,

Могучему движенью жадно вторя.

И в таинстве мерцающих огней

Мне чудились дыханье мирозданья

И благодати вечное сиянье.

Пять дней у моря. Только пять ночей...

Верлибр

Когда умру, я стану травой

или полевым цветком.

Когда умру, я стану бабочкой

или серой птичкой,

А может, букашкой, ползущей

по веткам кустов.

Хочу лишь, чтобы эта трава росла

на моей родине;

Чтобы эта бабочка летала в небе

моей родины;

Чтобы эта букашка ползала по кустам,

Растущим на моей родине – в Крыму…

Ахматовское

Ахматовской не назовут

Ни улицу, ни строфу.

А. Ахматова

«Вечерний и наклонный

Передо мною путь».

Пора остановиться

И время отдохнуть.

Те трудные дороги

Достойно я прошла.

Подведены итоги,

Завершены дела.

А сердце неустанно

Стучит в моей груди,

Как будто говорит мне:

«Живи! Не уходи!»

Следы Шарля Нодье в Алупкинском парке

Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды / Мистические сюжеты

Арбатская Юта

Теги:Крым , история , Шарль Нодье , парки , культура , связь времен

Сегодня, к сожалению, мало кто интересуется поэзией, тем более написанной более 200 лет назад. Однако зачастую благодаря её сюжетам создавались многие сады и парки во все времена, не говоря уже об эпохе позднего романтизма. Не исключение и Алупкинский дворцово-парковый ансамбль, заложенный графом М.С. Воронцовым в 1824 –1848 гг. и задуманный им как «универсальная архитектурная летопись мира». Академик Д.С. Лихачёв отмечал, что пейзажная часть Воронцовского парка пронизана влиянием поэзии Оссиана и Томаса Мура.

Одной из самых загадочных фигур в литературе конца XVIII в. и сегодня остаётся поэт Оссиан (настоящее имя – Макферсон). Шотландец по происхождению, бард, он опубликовал в 1760-х годах свои стихотворные произведения, которые имели оглушительный успех по всей Европе. Гёте ставил Оссиана выше Гомера, образами Оссиана вдохновлялись Д. Байрон, В. Скотт, В. Гюго. На сюжеты его поэм художники писали картины, композиторы сочиняли балеты и оперы. От Державина и Батюшкова до Брюсова и Мандельштама – никто не прошёл мимо образного ряда самобытного барда.