Евгений Брандис - Жюль Верн и его романы

Когда разразилась франко-прусская война, Жюль Верн, движимый патриотическими чувствами, предоставил свою яхту в распоряжение военных властей и вступил в отряд береговой обороны. Охраняя вместе со своим «экипажем» — двумя старыми бретонскими рыбаками — нормандское побережье и бухту Соммы от возможного нападения германских рейдеров [Рейдер — военный корабль, выполняющий боевые операции на морских путях, главным образом в целях нарушения морской торговли неприятеля], он напряженно следил за развивающимися событиями.

Седанская катастрофа, осада Парижа, провозглашение республики 4 сентября 1870 года, Парижская коммуна — эти исторические события были в центре внимания всего мира. После бесславного падения Наполеона III Жюль Верн вернулся в Париж и героические дни Коммуны провел в столице. На его глазах парижские рабочие основали первое в мире пролетарское государство, на его глазах солдаты генерала Галифе залили парижские мостовые кровью коммунаров.

Жюль Верн не понимал и не разделял интересов защитников Коммуны, но и далек был от того, чтобы сочувствовать версальским палачам. Последующие его произведения отчетливо показали, что переживания «Грозного года» [ «Грозный год» — название сборника стихотворений Виктора Гюго, посвященных событиям франко-прусской войны и Парижской коммуны. Гюго был любимым поэтом Жюля Верна] не прошли для него бесследно. Многие романы Жюля Верна, написанные после Коммуны, полны злободневных намеков и прямых откликов на политические и общественные события того времени.

Захватнические войны и колониальные грабежи он считает главной опасностью, угрожающей мирному процветанию народов. Его решительному осуждению подвергаются не только человеконенавистники и тираны, использующие достижения науки и техники в своекорыстных, преступных целях, но и ученые, которые отдают свои изобретения и открытия врагам мира и свободы.

Вторую половину жизни Жюль Верн провел в Амьене, куда переехал осенью 1871 года. В этом тихом провинциальном городе, в трех часах езды от Парижа, он мог без помех заниматься своим любимым делом. Дом Жюля Верна находился вдали от центральных улиц. Над крышей возвышалась круглая каменная башня, и в этой башне, на третьем этаже, писатель устроил себе кабинет. Трудно было придумать более скромную обстановку: узкая железная кровать, письменный стол, кожаное кресло, бюро с выдвижными ящиками, где всегда была под рукой его замечательная картотека, дававшая ответы на самые разнообразные вопросы, и и качестве украшения- бюсты Мольера и Шекспира на каминной полке. Из окна своего кабинета Жюль Верн видел и зимой и летом, как над Амьеном вставало солнце. Паровозные гудки, доносившиеся с вокзала, провожали его героев в далекие путешествия.

Здесь Жюль Верн написал большую часть своих книг. Его жизнь из года в год шла своим заведенным порядком, в непрерывных трудах, перемежавшихся редкими поездками в Париж или экскурсиями на «Сен-Мишеле», который терпеливо дожидался своего хозяина на рейде в Соммской бухте…

Ежедневно со всех концов света Жюль Верн получал десятки восторженных писем. Юные читатели желали ему долгих лет жизни и подсказывали сюжеты для следующих томов «Необыкновенных путешествий». Известные изобретатели и ученые благодарили писателя за то, что его книги помогли им в молодые годы не только полюбить науку, но и найти жизненное поприще.

Массивный шкаф в его библиотеке, отведенный специально для «Жюльвернианы», был забит до отказа сотнями разноцветных томов, изданных в разных странах, на разных языках, вплоть до арабского и японского. Но это была лишь небольшая частица того, что было тогда уже напечатано под его именем.

Все чаще и чаще в Амьен наведывались парижские или иностранные журналисты, и Жюль Верн, всегда неохотно и скупо говоривший о себе и своем творчестве, вынужден был принимать визитеров и давать интервью. Время от времени в печати появлялись записи бесед со знаменитым писателем. Некоторые из них представляют несомненный интерес, так как содержат его достоверные мысли и признания.

Однажды, в 1902 году, Жюля Верна посетил корреспондент «Венской иллюстрированной газеты». По-видимому, он попал в удачный час: старый писатель был более словоохотлив и откровенен, чем обычно. Он подробно рассказал о своем первом романе, о своем последнем, еще не опубликованном произведении и о тех вещах, которые еще предстояло ему написать.

— Для своего первого романа, «Пять недель на воздушном шаре», — сообщил Жюль Верн, — я выбрал местом действия Африку только потому, что эта часть света была тогда изучена значительно менее других. Мне пришло в голову, что самое интересное исследование этого обширного материка может быть сделано с воздушного шара. Многие объясняют успех моего первого романа тем, что я в доступной форме сообщил много научных сведений, мало кому известных. Во всяком случае, я всегда старался даже самые фантастические из моих романов сделать возможно более правдоподобными и верными природе.

— Значит, и науке? — прервал собеседник.

— Конечно. Но я отнюдь не считаю себя специалистом-ученым. Я всегда испытываю огромное наслаждение, когда читаю или узнаю о каком-нибудь новом открытии. Я делаю массу выписок из книг, газет, журналов и научных отчетов. Все эти заметки тщательно классифицируются и служат ценным материалом для моих романов и повестей. Теперь, когда я потерял зрение, мне помогают продолжать эту работу жена и внучки… О науке я готов говорить часами, но буду краток, чтобы вас не утомить. Я считаю себя счастливцем, что родился в такой век, когда на наших глазах сделано столько замечательных открытий и еще более удивительных, быть может, изобретений. Можно не сомневаться, что науке суждено открыть людям много удивительного и чудесного. Скажу даже больше: я убежден, что открытия науки совершенно изменят условия жизни на земле, и многие замечательные открытия будут сделаны на глазах нынешнего поколения. Ведь наши знания о силах природы, взять хотя бы электричество, находятся еще в зачаточном состоянии. В будущем, когда мы вырвем у природы еще много ее тайн, все чудеса, которые описывают романисты и, в частности, ваш покорный слуга, покажутся простыми и неинтересными по сравнению с еще более редкими и удивительными явлениями, свидетелями которых можете быть и вы… Если бы вы только знали, как я сожалею о том, что мне так рано приходится завершить свой земной путь и проститься с жизнью на пороге эпохи, которая сулит столько чудес!..

Жюль Верн замолчал. Журналист, взволнованный его задушевным признанием, торопливо записывал только что произнесенные слова.

— Теперь вы, наверное, спросите меня, — снова заговорил писатель, — каков общий замысел «Необыкновенных путешествий» и что я намерен делать дальше?