Евгений Брандис - Жюль Верн и его романы

— Вы угадали, месье Верн.

— Я поставил своей задачей описать в «Необыкновенных путешествиях» весь земной шар. Следуя из страны в страну, по заранее установленному плану, я стараюсь не возвращаться без крайней необходимости в те места, которые уже были описаны. Мне предстоит еще описать довольно много стран, чтобы полностью расцветить узор. Быть может, я еще закончу мою сотую книгу! [Говоря о своей сотой книге, Жюль Верн имел в виду сотую книгу «Необыкновенных путешествий». Шестьдесят три романа и два сборника рассказов занимают во французском издании «Необыкновенных путешествий» девяносто три книги. Жюль Верн полностью осуществил бы свой замысел и написал бы сотую книгу, если бы дожил до 1908 года] Закончу непременно, если проживу еще пять или шесть лет…

— И вы знаете, чему будет посвящена ваша сотая книга?

— Да, я часто думаю об этом. Я хочу в своей последней книге дать в виде связного обзора полный свод моих описаний земного шара и небесных пространств и, кроме того, напомнить о всех маршрутах, которые были осуществлены моими героями… Но, независимо от того, успею я выполнить этот замысел или нет, могу вам сказать, что у меня накопилось в запасе несколько готовых книг, которые будут изданы после моей смерти…

Вы, наверное, видели чешский фильм «Тайна острова Бек-Кап»? В нем оживают старинные иллюстрации к романам Жюля Верна, показан мир его техники. Игра актеров удачно комбинируется с рисованными кадрами, напоминающими гравюры Риу, Бенетта, Невиля, Фера и других талантливых художников, работавших в содружестве с автором «Необыкновенных путешествий». Голос диктора восторжен, а сама техника — по нынешним временам — наивна. Получается остроумнейший контраст: фантастические машины, восхищавшие современников Жюля Верна, вызывают только улыбку, потому что наука и техника наших дней оставили далеко позади даже самые смелые жюльверновские фантазии.

…По воздуху плывет корабль. Вместо парусов на мачтах укреплены медленно вращающиеся двухлопастные винты.

Аэростат с температурным управлением. Под гондолой подвешена жаровня для нагревания газа.

Управляемый аэростат сигарообразной формы. Пилот вертит велосипедные педали, приводя в действие воздушный винт.

Подводные лодки разных конструкций — с плавниками, заменяющими весла, с гребными винтами, работающими от педального привода, и- чудо техники! электрическая. Только последняя напоминает знаменитый «Наутилус». Но как лениво ходят неуклюжие шатуны и каким странным кажется машинное отделение!

Воздушные и подводные аппараты, придуманные Жюлем Верном или существовавшие в проектах изобретателей, соседствуют с реальными машинами вроде допотопного локомотива с громадной трубой.

Все это вместе взятое дает представление об уровне технической мысли столетней давности.

Великие технические изобретения конца XVIII и начала XIX века — паровая машина, паровоз, пароход, ткацкие станки и т. д. — вызвали революцию в технике. Революция в технике вызвала промышленный переворот. Бурный рост промышленного производства, в свою очередь, воздействовал на развитие науки и техники. Утверждение капитализма в Европе и Америке привело к вытеснению ручного труда машинами, к усовершенствованию средств транспорта и связи.

Первую поездку из Нанта в Париж Жюль Верн проделал в дилижансе, запряженном шестеркой лошадей.

Несколькими годами позже он приехал из Парижа в Нант в железнодорожном вагоне.

В 1872 году был напечатан роман «Вокруг света в восемьдесят дней». Герой этого романа, Филеас Фогг, совершил кругосветное путешествие с максимальной для того времени скоростью.

В 1901 году парижский журналист Гастон Стиглер перекрыл «рекорд» Филеаса Фогга, употребив на кругосветное путешествие шестьдесят три дня.

В 80-х годах появились автомобили, в самом начале XX века (еще при жизни Жюля Верна) — аэропланы — «летающие этажерки» с полотняными крыльями.

Когда Жюль Верн выпустил свой первый роман, величайшим завоеванием техники все еще была паровая машина. Электрические двигатели не имели тогда почти никакого практического применения. Опытные установки получали питание от гальванических батарей или примитивных электрических машин, мощность которых измерялась карселями [Карсель — единица силы света; равна 9,6 свечи].

В ближайшие десятилетия предстояло еще открыть, изобрести и ввести в обиход: электрическое освещение, электрический мотор, динамо-машину, фонограф, телефон, кинематограф, двигатель внутреннего сгорания, дирижабль, трамвай, автомобиль, аэроплан, фотоэлемент, рентгеновские лучи, беспроволочный телеграф, явление радиоактивности и многое, многое другое, без чего мы давно уже не мыслим цивилизации.

40-60-е годы прошлого века, когда Жюль Верн после длительной подготовки начал выпускать том за томом свои «Необыкновенные путешествия», были ознаменованы величайшими открытиями во всех областях знания. Физики в это время искали практические способы использования электрической энергии. Химики учились синтезировать органические соединения. Инженеры и механики строили модели летательных аппаратов тяжелее воздуха, конструировали дирижабли и подводные лодки. Географы стирали «белые пятна» с карты мира.

Наука сделала человека могущественным. Ученые творили невыдуманные чудеса: указывали местонахождение еще не открытых планет, определяли свойства еще не найденных химических элементов, обнаруживали неизвестные элементы сначала на звездах и находили их потом на Земле.

На каждом шагу подтверждалась сила научного предвидения. Сбывались мечты, которые еще недавно казались сказкой.

В середине XIX века дальновидные ученые уже знали: на смену «веку пара» придет «век электричества», воздухоплавание сменится авиацией, рано или поздно люди освоят глубины океанов, завоюют воздушное пространство, проникнут в бездны космоса…

«Что бы я ни сочинял, что бы я ни выдумывал, — говорил Жюль Верн, — все это будет уступать истине, ибо настанет время, когда достижения науки превзойдут силу воображения».

Автор «Необыкновенных путешествий» вошел в историю литературы как основоположник и замечательный мастер романа нового типа — романа о науке и ее беспредельных возможностях.

Модели механизмов, действовавшие в мастерских изобретателей, машины, существовавшие только в проекте, открытия, которые не вышли еще из стен лабораторий, он дорисовывал в воображении, представлял в законченном, идеальном виде. Он изображал желаемое как уже осуществленное. В этом и заключается смысл научной фантастики.

Жюль Верн открыл для литературы еще одну неизведанную область приложения ума и сердца — поэзию науки, романтику изобретательства, дерзания исследовательской мысли. В этом и проявилось его литературное новаторство.