Андрей Цаплиенко - P.O.W. Люди войны

Это было в Каука, районе, где выращивают знаменитый на весь мир колумбийский кофе. Плантации тянутся на многие километры вдоль Кордильер. Посмотришь издалека – и кажется, что люди здесь живут, как в раю. Но морщины на обветренных лицах крестьян говорят о другом. Трудяги никак не поймут, почему, проводя по двенадцать часов на плантациях, они не могут свести концы с концами.

Люди с эмблемой FARC на пятнистой форме объяснили Мануэлю, в чем дело. И пятнадцатилетний партизан это отлично понял.

«Их цель – приход к власти. По всей видимости, партизаны воюют, потому что правительство не разделяет их взглядов. У них такая цель: чтобы у всех была одинаковая жизнь. Чтобы у тех, кто не имеет денег, были хоть какие-то блага. И у тех, кто имеет, тоже. Партизаны хотят, чтобы не было ни богатых, ни бедных. И, честно говоря, я верю, что это возможно».

Пятнадцатилетний Мануэль Рио живет у тетки, доньи Ромалии. Тетка приютила беглеца в своем небольшом доме. Здесь живет ее семья, здесь она зарабатывает на жизнь, продавая сигареты, шоколад и прочую мелочь, на которую хватает денег у соседей. Мануэль сбежал из партизанского отряда. Говорит – надоело убивать, и он не видит смысла в войне. Но партизаны не прощают измены. Солдат-подросток не мог не знать, что семьи бойцов рассматриваются как заложники. Сразу же после бегства Мануэля по приказу командира отряда были расстреляны его братья. Одному было десять, другому – двенадцать лет.

«Я, например, просто хотел узнать, кто они, партизаны. А не делать то же, что и они. Но вышло так, что пришлось воевать вместе с ними. Они нам давали еду, одежду, даже давали нам деньги, ежедневно содержали. Хотя кормили не всегда. Ничего, я бедный и могу есть не каждый день. Но нас, малолеток, заставляли воевать за еду. А когда заставляют убивать других людей за тарелку похлебки – это не по мне. Партизаны много убивают. К ним часто приходят ребята, такие, как я. И если они бывают с чем-то не согласны и хотят уйти – их убивают. А если ты вдруг сбежишь, то могут расстрелять твоих родственников или друзей. Скажут, что они знали, что ты готовил побег, и не остановили тебя. Значит, виноваты. Моих братьев расстреляли именно так».

Отец Мануэля тоже живет у своей сестры, доньи Ромалии. Рио-старший оказался в Боготе еще до того, как Мануэль стал партизаном. В том, что произошло с семьей, он обвиняет своего теперь уже единственного сына. Но Мануэль, рассказывая, как прорывался в столицу из сельвы, явно доволен, что дошел до трущоб Города Боливара.

«Я здесь всего пятнадцать дней. Удирал от партизан через сельву. Я знал, что отец живет здесь, а мать была где-то на заработках в Каука. Я думал поначалу пристроиться на кофейных плантациях, но там все поддерживают партизан, и на второй-третий день меня бы все равно взяли партизаны. Я отстал от отряда, когда мы шли на операцию, просидел всю ночь в кустах, а потом отправился в противоположную сторону. Дошел до какой-то реки, выбросил в воду автомат и перебрался на тот берег. Нашел какую-то лодку, забрался в нее и поплыл вниз по течению. Перед ближайшей деревней прыгнул в воду, доплыл до берега, высох. А потом автобусами добирался до столицы. Денег было немного, поэтому я почти не ел. А вот у тетки уже отъелся».

Дом. Даже у самых близких людей Мануэль не чувствует себя дома. У этого подростка теперь уже никогда не появится ощущение семьи. Всякий раз, оказавшись наедине, он вспоминает последний бой и братьев, которых не увидит больше никогда.

«По правде говоря, если приходит новичок, – его всегда ставят впереди. Так было со мной и с братьями. Вперед и вперед, для командиров это даже интересно – выживет или нет. Когда мы вошли в Антиокию, бой длился всю ночь. Я услышал, как из кустов по мне лупит М-60, это пулемет такой. У меня была винтовка модели «два – двадцать». Я подполз поближе и дал по кустам очередь. И потом оттуда уже не стреляли. В бою под Саварнакадасом я тоже вывел из строя солдата. Произошло все практически так же. Я должен был пробраться к солдатам в тыл. В меня выстрелили из укрытия, когда меня обнаружили, и я расстрелял в ту сторону весь магазин. Я убил этого солдата. То, что происходит с тобой в бою, объяснить трудно. В первый момент боя ты нервничаешь, но потом успокаиваешься. Не знаю, ты чувствуешь себя и уверенно, и неуверенно в одно и то же время. Ты чувствуешь себя очень странно. Тебе даже нравится, когда свистят пули и срубают ветки над твоей головой. Но после того, как все заканчивается, ты чувствуешь себя плохо. Потому что знаешь, что ты кого-нибудь застрелил. Убивать – это недостойная вещь. Солдаты ведь тоже воюют за родину, просто у них другие идеалы. И кто-то отнимает у них жизнь из-за этих идеалов».

Партизаны не гнушаются брать заложников, иногда ради выкупа, иногда – для достижения политических компромиссов с правительством. Поэтому среди заложников есть и крестьяне, и журналисты, и даже кандидаты в президенты. Однажды партизаны довольно опрометчиво пустили журналистов на одну из своих тайных баз. Редкие кадры попали в эфир. Лидеры FARC, Тиро Фихо и Моно Хохой, на них вместе. Военные аналитики установили, что пленку отсняли в департаменте Антиокия. И начались поиски базы. По данным разведки, именно в Антиокию бойцы FARC переправляли захваченных заложников. Укрытие партизан обнаружили пятого мая две тысячи третьего года. Десантники получили приказ высадиться недалеко от базы и начать атаку. Бой длился несколько часов, и колумбийская армия его проиграла. Партизаны уничтожили несколько десятков солдат и расстреляли восемьдесят заложников. После неудачного сражения исчезла всякая надежда на мирные переговоры с партизанами. Сколько единиц оружия и сколько бойцов у FARC, доподлинно неизвестно. Но партизанский арсенал нужно обновлять, а за это нужно платить. Марксистские принципы FARC давно стали чем-то вроде идеологического клише, особенно после развала Советского Союза, который как мог поддерживал революционеров. Для того чтобы уцелеть и сохранить влияние, партизанские лидеры вынуждены были освоить принципы рыночной экономики и научиться добывать деньги. В середине девяностых FARC включается в кокаиновый бизнес. Грунтовые аэродромы в джунглях принимают самолеты с наркокурьерами из Мексики и Соединенных Штатов. Отправляют кокаин, получают деньги. В 2002 году выручка партизан составила почти триста миллионов долларов. Средства пошли на закупку вооружения и на создание новых лагерей. В одном из них проходил подготовку Мануэль.

«Я был приблизительно с сорока ребятами. Мы прошли обучение. Нас тренировали вести бой. То есть нас готовили как настоящих солдат. Нас учили закладывать взрывчатку, подрывать ее, учили, за сколько метров можно ее взрывать, собирать и разбирать автомат, чистить его. Занимались мы часов по шесть в день. Нас поднимали в полседьмого и сразу же сгоняли на занятия. Ну, завтраком, конечно же, кормили. Честно говоря, кормили неплохо. Каждый месяц мы меняли месторасположение нашего лагеря и уничтожали все следы пребывания. Нас научили, что в джунглях лучше всего действовать небольшими группами, по три-четыре человека, так легче рассредоточиваться после боя. После первого месяца обучения – в бой. За нами присматривали даже в бою. А после заставляли уносить убитых и раненых. Когда погибал кто-нибудь из наших товарищей, мы просто взваливали его на себя и несли до того места, где чувствовали себя в безопасности. Чтобы его не нашли и не узнали, что убили кого-то из партизан. А потом хоронили в тайных местах».