Сергей Москалев - В поисках ясности. Новое понимание привычных вещей

Однажды поздней зимой мы приехали на дачу. После приготовления супа в холодильнике осталась маленькая кочерыжка от капусты. Лежала она там незамеченной, и в марте при уборке оказалось, что она пустила небольшой побег. За такое геройство мы поставили ее на террасе в пиалу с водой. Через неделю побег окреп и зазеленел. В апреле же появились корни, и тогда мы решили капустку эту посадить в горшок и выставить на улицу – земля-то еще была холодной. Летом она превратилась в очень красивое декоративное растение, его освещало солнце и поливали дожди. Пришла осень, все вокруг стало желтеть и опадать. Капустка держалась вопреки ожиданиям и не желтела вместе с окружающим ее садом. Тогда мы решили забрать ее обратно в дом. Пришло Рождество, и оказалось, что отмечать его мы будем вместе с «капустным деревом». Деревце, держись!

В восьмидесятые в Москве появились в продаже индийские курительные палочки. В очередную поездку под Владимир, в деревню Лемешки, мы взяли для дяди Коли несколько пачек. Николай Константинович Конюхов, местный художник и резчик по дереву, являл собой идеальный образец стихийного мистика и философа. После войны он пару лет учился в Москве резьбе по дереву и, вернувшись в Лемешки, больше из них не выезжал. Он для нашей небольшой компании был Доном Хуаном, и кто-то передавал историю о том, как дядя Коля летал над местным полуразрушенным храмом. Так вот, было очень интересно понаблюдать, как ему понравятся индийские палочки, которых он никогда в жизни не видел. Зажгли. В тишине он смотрит на дым, извивающийся в солнечном луче, с восхищением и вниманием. Затем вдыхает аромат и улыбается. Палочка сандаловая, а Николай Константинович знает, что такое благородный запах дерева. Он с одобрением покачивает головой, потом задумывается и говорит: «Сколько воздух не припудривай, он от этого чище не станет». А ведь правда, соглашаемся мы. Потом вечером, когда мы укладываемся спать на набитый соломой тюфяк, дядя Коля приносит нам из сада две жестяные консервные банки, в которых поставлены чайные розы. «Вот вам, чтобы сны хорошие снились, поставьте в головах». Сейчас не вспомнить тех снов, но встали мы утром в особом состоянии, которое долго потом держалось. С тех пор, если в доме есть душистые цветы, мы ставим их на ночь в изголовье. Дядя Коля, спасибо, помним! Пусть у нас почаще будут «розы в головах».

Вспомнилась еще одна история про путешествие нашей разношерстной мистической компании из королевства Чамба в Дарамсалу в 1996 году. Водитель предложил поехать короткой дорогой, и мы согласились – не подумав. Это было что-то по горным карнизам и осыпям, километров двести. В нашем микроавтобусе было одно очень плохое место – возле двери, в щель сильно дуло, и там во время нашего двухнедельного путешествия никто не хотел сидеть добровольно. Так вот, через двадцать минут на горной круче, в поднебесье, я сообщил друзьям, что займу это место! Глаза всех озарились благодарностью и согласием. Через десять минут я попросил минуточку всеобщего внимания, извинился заранее и сообщил, что в случае падения автобуса в двухкилометровую пропасть я в эту дверь выскочу первым, поскольку дома меня ждут жена и двухгодовалый ребенок. И тогда глаза присутствующих уже засветились по-другому – сперва завистью, затем укором и обидой.

Однажды ехал в Дарамсалу из Амритсара, и один знакомый сикх посоветовал мне сесть справа: «ALL beauty will be there!» (Вся красота будет там!) Шесть часов я наблюдал пропасти под колесами нашего старенького автобуса. Обратно я уже сознательно решил сесть справа, чтобы всего этого не видеть.

Зашли в кафе для местных в районе Аюп Султан. Предельная скромность в интерьере и людях, суровые мужчины играют в карты и курят. Заказали чаю. Чай был прекрасный, выпили по два стаканчика. Насчитано было пятнадцать лир, в три раза дешевле, чем в центре, например, на Таксиме. Была двадцатка, сказали, что сдачи не нужно, хозяин посмотрел на нас с удивлением, отыскал сдачу и принес нам. Это был человек с чувством достоинства и справедливости. И тут мы поняли, что иногда можно с радостью взять лишнюю пятерку и потерять то, что потом обрести невозможно.

У меня был знакомый – Василий Кирпичников. Однажды он ехал в автомобиле и нарушил какое-то несущественное правило дорожного движения. Его остановил сотрудник автоинспекции и попросил права. Открыв документ, сотрудник остолбенел и долго неподвижно в него смотрел. Затем спросил: «Вы кто?» Приятель ответил: «Я – Василий Кирпичников». «Нет, – сказал гаишник, – это я Василий Кирпичников!» После чего взял под козырек, вернул права и доверительно сказал: «Постарайтесь больше не нарушать». Нелегка оказалась встреча с самим собой.

Один мой друг сделался настоящим даосом. Оказалось, что для этого не нужно ехать в Китай, достаточно поменять комнату в Москве на квартиру в приморском городке, начать рисовать пейзажи, стоять с ними на набережной и созерцать бескрайность небес и моря. Это, в свою очередь, ведет к абсолютной свободе и освобождению от материальных ценностей – и способствует ослаблению связей с миром. Так вот, господь знает своих, и в том городке есть небольшая бухта, в которую море приносит всякое. По утрам они с приятелем идут в эту бухту и на берегу, среди пустых пластиковых бутылок, иногда находят ботинки. По словам моего друга, очень дорогие итальянские или английские, иногда нужного размера. Вот только ботинок, как правило, бывает один. На следующий день утром, при спуске в бухту, уже интереснее: а вдруг морская волна принесет недостающий ботинок? Иногда приносит, но не того цвета или фасона, но ведь это ничего? Ведь можно подкрасить гуталином. Вот так далекие, нереальные и восхитительные истории из книжек Чжуанцзы становятся действительностью.

Как-то в задумчивости он спросил: «Интересно, откуда они там берутся?» И я сглупу сказал: «Вероятно, с олигархов, которые выпадают с прогулочных катеров».

Молодой француз приехал в Москву из Прованса и стал шеф-поваром знаменитого ресторана «Эрмитаж». Однажды ночью в ресторан завалилась компания богатейших московских купцов и потребовала еды. Все очаги уже были загашены, и Оливье на скорую руку собрал салат из того, что было: рябчики, оливки, каперсы, ананасы и прочее. Все это он залил соусом. На следующий день в ресторан заявилась та же компания, но в два раза больше и потребовала «то, что было вчера»! Позднее Люсьен совершенствовал рецепт и секрета никому не выдавал. Во всем мире блюдо известно под названием «Русский салат». Ну, тот который с рябчиками и каперсами, а не с докторской колбаской.