Михаил Делягин - Светочи тьмы: Физиология либерального клана. От Гайдара и Березовского до Собчак и Навального

Тогда же Христенко пытался вступить в партию, но неудачно. Сам он рассказывал, что на один партбилет было два кандидата, но у конкурента был «папа в райкоме». По другой версии, Христенко, будучи командиром стройотряда, отказался платить «дань», которую взимали с хорошо зарабатывавших стройотрядов комсомольцы–штабисты, — и этой строптивости ему не простили.

Окончив Челябинский политехнический институт, Христенко остался в нем работать — сначала инженером ЭВМ, потом старшим преподавателем, потом доцентом. Помогал отцу в использовании деловых игр для обучения. В 1983 году закончил аспирантуру при Московском институте управления, но значимых последствий для карьеры это не имело.

Перестройка дала засидевшемуся на кафедре преподавателю новый шанс: в 1990 году Христенко избрался депутатом Челябинского горсовета (вот когда пригодилось, что он так и не стал членом партии!) и развил кипучую деятельность, став первым зампредом городского комитета по экономике и заместителем председателя горисполкома. Еще до принятия закона о приватизации он создал и возглавил муниципальный комитет по управлению городским имуществом и на свой страх и риск начал приватизацию.

Его энергия была замечена: уже в 1991 году он был назначен первым заместителем главы администрации Челябинской области.

В 1993 году Христенко стал одним из основателей Союза промышленников и предпринимателей индустриальной Челябинской области, ставшего не только деловым, но и политическим объединением. Уже в следующем году вошел в совет по промышленной политике и предпринимательству при правительстве.

Христенко не любил общение со СМИ, предпочитая (как и сейчас) концентрироваться на урегулировании отношений бизнес–элиты с органами государственного управления.

Его неотъемлемой чертой является лояльность: в 1994 году, когда против челябинского губернатора восстали два его ключевых заместителя, Христенко чуть не единственный из влиятельных членов областной администрации сохранил верность губернатору, — за что из обычных заместителей был переведен в первые. А на следующий год, в преддверии выборов в Госдуму, Христенко вошел во всероссийский совет тогдашней «партии власти» — созданной Черномырдиным «Наш дом — Россия». Тогда же он «впрок», с дальним, впоследствии оправдавшимся прицелом закончил Академию народного хозяйства при правительстве России.

В 1996 году Христенко в качестве доверенного лица Ельцина возглавил его областной избирательный штаб, — и добился заметного в масштабах всей страны успеха. Дело не в результате как таковом (36 % за Ельцина в первом и 58 % во втором туре) — сегодня мы, несмотря на оголтелую либеральную пропаганду и истошное восхваление ада 90‑х годов, знаем о масштабах фальсификаций и о том, что фактически Ельцин проиграл те выборы Зюганову.

Бесспорным управленческим успехом Христенко стало то, что под его руководством «партии власти» впервые удалось добиться перевеса в областных СМИ. Несмотря на демократические традиции Челябинской области, все районные и большинство городских газет были поставлены под жесткий контроль, было обеспечено благожелательное отношение к Ельцину всех коммерческих телестудий и радиостанций (кроме одной–единственной). Бесплатная газета выходила тиражом полмиллиона экземпляров.

В результате выборы Ельцина стали первой в истории области успешной кампанией «партии власти»; именно тогда Христенко как творец этого успеха был замечен Чубайсом.

Достигнутый в медиасфере результат грех было не закрепить — и в сентябре 1996 года, в преддверии декабрьских губернаторских выборов Христенко был назначен председателем областной комиссии по телевидению и радиовещанию. Глава администрации области Соловьев был непопулярен, и его команда всерьез рассматривала возможность его замены на Христенко, которого уже начали было рекламировать как доверенное лицо Ельцина. Но Соловьев пошел на выборы сам, Христенко дисциплинированно стал его доверенным лицом и руководителем избирательной кампании, — и проиграл.

После этого, по некоторым данным, занимался выборами в заксобрание области и помог пройти в него ряду представителей местной бизнес–элиты. По его словам, собрался уйти в бизнес, — но тут его вызвали в Москву.

19 марта 1997 года, через день после формирования «правительства молодых реформаторов» (в котором первыми вице–премьерами стали Чубайс и Немцов, а Сысуев — обычным вице–премьером), Христенко Указом президента был назначен его представителем в Челябинской области. Через месяц съезд «Нашего дома — Россия» утвердил его членом политсовета, а 1 июля он стал заместителем Министра финансов Задорнова. Помимо обеспечения экономии и контроля за использованием средств, а также издания «Финансовой газеты», ему поручили сложнейшую и запутанную сферу: межбюджетные отношения, то есть определение масштабов финансовой помощи регионам.

В этом качестве ему пришлось заниматься самыми неожиданными проблемами. Так, в сентябре 1997 года, через год после Хасавюртовского соглашения, он участвовал в переговорах о транзите каспийской нефти по территории Чечни и даже подписал соответствующий договор между правительством России и тогдашним руководством Чечни.

А в феврале 1998 он был введен в комиссию по «северному завозу» — финансировавшемуся тогда государством завозу грузов в районы, доступные лишь в течение лета.

В апреле 1998 года Христенко «перескочил через ступеньку»: из замминистра стал заместителем назначенного председателем правительства Кириенко. Поскольку он показал себя хорошим управленцем и грамотным спокойным переговорщиком, вызывающим общее уважение, его полномочия были безбрежны. Христенко поручались экономические реформы, программы социально–экономического развития страны, развитие финансового сектора, промышленная политика, торговля, экономическая безопасность, льготное кредитование агропромышленного комплекса. Должен он был заниматься также управлением госсобственностью, банкротствами, доходами бюджета, внешним и внутренним долгом, иностранными кредитами, федеративными и национальными отношениями, поддержкой развития регионов и местным самоуправлением.

Разумеется, заниматься всем этим было невозможно: и чисто физически, и потому, что говорить о «программах социально–экономического развития» в катастрофическом правительстве Кириенко было просто бессмысленно. А, скажем, формально порученным ему взаимодействием с международными финансовыми организациями на деле занимались Гайдар и Чубайс, — и Христенко в это просто не вмешивался, тем более, что там его попросту никто не знал: передача ему соответствующих полномочий была всего лишь «операцией прикрытия» реальных переговорщиков. Христенко в качестве вице–премьера правительства Кириенко стал образцом того, как в предельно неблагоприятных обстоятельствах, не имея возможности выполнить порученные функции, находясь в среде ополоумевших неудачников, ведущих страну к катастрофе, можно и должно, несмотря на все это, спокойно и хорошо делать свое дело, — и в конечном итоге быть за это вознагражденным.