Михаил Делягин - Светочи тьмы: Физиология либерального клана. От Гайдара и Березовского до Собчак и Навального

Весной 2013 года распространились слухи о возможной замене премьера Медведева; среди возможных сменщиков называли мэра Москвы Собянина.

Его вряд ли привлекала эта перспектива. Управление богатейшей Москвой комфортно, так как капиталы решают часть проблем сами, готовы на жертвы, а бюджет (в начале правления Собянина, по лужковской инерции) захлебывался от денег.

Премьер же — несчастная должность: он решает бесчисленные проблемы, передавая лавры президенту и принимая ответственность за все провалы, включая вызванные президентом и министрами (которых он не может ни назначить, ни уволить).

Поэтому для мэра Москвы и его окружения логично нежелание переезжать с Тверской на Краснопресненскую. В 1999 году окружение Лужкова поэтому, похоже, саботировало кампанию возглавлявшегося им блока «Отечества — Вся Россия». 14 лет спустя, возможно, Собянин пошел на досрочные выборы, чтобы избежать премьерства, — и тогда понятно прохладная реакция администрации президента.

Привлечение Навального помогло Собянину замять причину досрочных выборов (активисты, у которых захватило дух от собственной активности, о ней и думать забыли) и обеспечить явку: Навальный, как гаммельнский крысолов, привел на выборы обычно игнорировавших их менеджеров и ряд своих противников. В результате голосовала треть избирателей, что спасло от разговоров о нелегитимности Собянина из–за низкой явки.

Схожесть ряда положений программ Собянина и Навального породила подозрения общности происхождения.

О важности Навального для всей правящей бюрократии (летом начавшей помогать Собянину как «своему») свидетельствует то, что его спасали трижды, — вопреки всем нормам.

Прежде всего, он получил нужное число голосов муниципальных депутатов специальным решением «Единой России». В Москве шутили: «Единая Россия» поддержала Навального потому, что суд признал его «жуликом и вором».

Но шутка была не точна: суд по делу «Кировле- са» приговорил его к 5 годам колонии и полумиллионному штрафу на следующий день после регистрации. Либералы устроили истерику и ряд манифестаций, а Гуриев, позже бежавший во Францию, заявил, что до приговора точно знал о большом сроке Навальному и «спецоперации» против его сторонников.

Но уже вечером стало известно уникальное для российской практики обстоятельство: прокуратура собралась обжаловать приговор.

На следующий день (что свидетельствует об исключительной важности дела) вышестоящий суд выпустил Навального под подписку, — чтобы он мог участвовать в выборах до вступления приговора в силу (после обжалования).

Третий раз бюрократия спасла Навального, когда выяснилось, что он (вместе с М. Гайдар) в 2007 году учредил в Черногории строительную компанию, не сообщив о ней при регистрации. Его штаб заявил о взломе сайта налоговой службы Черногории и регистрации фирмы без его ведома, но налоговики Черногории опровергли этот бред (отметив, правда, что фирма не вставала на налоговый учет). От «пехтинга» Навального спас глава Мосгоризбиркома, разъяснивший, что кандидатам запрещено иметь за рубежом лишь недвижимость и счета, но не бизнес.

Административный ресурс применялся против Навального, лишь чтобы подогреть внимание СМИ и мобилизовать общественность, но не чтобы разрушить работу штаба.

Проведя эффективную кампанию, на которую официально пошло почти 100 млн. руб. (и которая принесла в Россию технологии Обамы 2008 года), Навальный получил 27,24 % голосов, набрав больше остальных кандидатов (от КПРФ, «Яблока» и ЛДПР) вместе взятых. Собянин набрал символические 51,37 %, позволившие ему победить в первом туре без опасения ревности окружения В. В. Путина, набравшего в Москве 48 %.

Навальный заявил о получении мэром 1,37 % голосов за счет «административного ресурса», но суд отказал ему.

Мавр сделал свое дело — и с ним, похоже, расплатились честно: в октябре суд заменил Навальному реальный срок условным, лишив его возможности избираться до октября 2018 года.

В ходе кампании сторонники Навального продемонстрировали нетерпимость, свойственную тоталитарным сектам, укрепив производимое им впечатление фюрера.

Видный менеджер «Альфа–банка», перешедший к Навальному, создал в Facebook список его врагов, подлежащих наказанию. Его удалили, перепугавшись, но он сохранился в кэше «яндекса» вместе с обсуждением, обнажившим стиль окружения Навального.

Его главными врагами были объявлены либералы, помогавшие ему, а затем задумавшиеся о том, что он несет России. Используемые эпитеты убедительны: «нацмен, платный путинский подхалим, предатель и трус», «полуполяк, полуеврей» (писал либеральный борец за права человека Левин), «проституирующий ведущий», «демшизоидная проститутка», «известный онанист», «свихнувшийся бор–зописец», «контуженный военный обозреватель», «дура–экоактивистка», «лесбиянка, журнашлюш- ка».

Сектантство сломало отношение к Навальному. До выборов мэра его узнаваемость росла: по данным Левада–центра, в апреле 2011 года о нем знало 6 % россиян, в марте 2012 — 25 %, через год — 34 %, а поддержать на выборах были готовы 14 %. Но, если в 2013 к нему положительно относилось 30, а отрицательно — 20 %, то в январе 2015 года баланс стал обратным — 17 против 37 %.

В феврале 2014 года суд взыскал с него 100 тыс. руб. за то, что он назвал Фонд развития гражданского общества «специализирующимся на …чернухе, подделках, фальсификациях», а его руководителя Костина — «аферистом». В мае Мосгорсуд впятеро повысил компенсацию, и Навальный обратился в Европейский суд по правам человека.

Впрочем, в том же феврале заявление «РосПи- ла» стало причиной ареста вице–мэра Читы Шуля- ковского, заподозренного в манипуляциях с квартирами детей–сирот.

Выступив в дни Крыма против России (Навальный считает себя больше украинцем, чем русским), он ухудшил отношение к себе. 13 марта 2014 года его страница в «Живом журнале» была заблокирована за призывы к массовым беспорядкам (обычные оппозиционеры за это могут лишиться свободы).

20 марта 2014 года он через New York Times попросил США ввести новые санкции против близких к В. В. Путину чиновников и бизнесменов, включая конфискацию собственности.

Затем он, — вероятно, из–за настроений России, — признал Крым принадлежащим ей. Это вызвало негодование либералов, и ради их поддержки (а возможно, и денег) он заявил о необходимости повторного референдума.

В ходе выборов мэра Новосибирска он запустил проект социологической службы — альтернативы профессиональным социологам. Проект заключался в обзвоне случайно выбранных номеров волонтерами; поскольку о репрезентативной выборке ни сам Навальный, ни его хипстерское окружение не хотели иметь представления, проект был воспринят как недоразумение и желание напомнить о себе. Об уровне «альтернативных социологов» свидетельствует то, что они забыли одного из кандидатов, не внеся его в анкеты!