Михаил Делягин - Светочи тьмы: Физиология либерального клана. От Гайдара и Березовского до Собчак и Навального

Летом 2015 года в немецкой Neue Rheinische Zeitung Иноземцев в качестве уже не иностранного члена, а просто сотрудника Немецкого общества внешней политики четко сформулировал необходимые, по его мнению, для окончательной «победы над Москвой» действия Запада.

В 1941 году не получилось, — но теперь надо просто слушать Иноземцева, и все будет в порядке. Либеральное руководство Высшей школы экономики, судя по отсутствию реакции, вполне разделяет позицию своего профессора.

Профессор «вши» (или «вышки», как ее еще называют) учит наивных европейцев: Европа должна действовать «с позиции силы», так как «обладает большим количеством рычагов влияния на Россию, чем Россия — на Европу». Как считает «ключевой идеолог европейского выбора России», Евросоюзу необходимо вывести свои инвестиции из России, запретить россиянам иметь бизнес и недвижимость в Европе, а также официально объявлять «агентами агрессора» любые европейские организации, получающие финансирование от Кремля.

Цель, к которой, по мнению Иноземцева, должны стремиться европейцы, заключается в том, чтобы ввергнуть Россию в экономическую катастрофу и при ее помощи «вынудить российскую элиту свергнуть …Путина».

При этом в рамках обеспечения европейских ценностей диалога и взаимопонимания российский либерал требует «уделять больше внимания» тем на Западе, кто все еще смеет «понимать Путина». Надо учесть, что в современной Германии, например, «понимающий Путина» является примерно таким же политическим ярлыком, как в России «власовец», и, более того, (в отличие от нашей страны) заклейменные таким образом люди лишаются возможности публично выражать свою точку зрения, а порой даже и заниматься бизнесом. В этой ситуации призыв «уделять им» еще «больше внимания» трудно отделить от призыва к политическим репрессиям.

Впрочем, общее восхищение российских либералов Пиночетом, украинскими неофашистами и в целом насилием (разумеется, при непременном условии, что оно направлено против России и русских) делает эту позицию Иноземцева вполне естественной.

При этом его отношение к своей Родине носит предельно четкий, недвусмысленный и, опять–таки, естественный для либерала характер: «…Россия играет в мировой политике точно такую же роль, как и Германия с 1870 по 1945 годы. Поэтому ее необходимо сдерживать любой ценой… Россия сможет стать нормальной страной только тогда, когда ее законы будут установлены извне».

По сути, это призыв к Западу оккупировать Россию, — и, судя по полному отсутствию реакции на него в либеральной тусовке (включая руководство Высшей школы экономики, профессором которойявляется Иноземцев), он отражает устойчивый консенсус, объединяющий российских либералов значительно сильнее, чем набившая оскомину трепотня о «правах человека» и «рыночной свободе».

Как бывший ученый, Иноземцев использует довольно эффективную технологию пропаганды, заключающуюся в ярком раскрытии и бичевании реальных проблем и пороков социально- экономической жизни России, вызванных прежде всего либеральной политикой, подчиняющей интересы нашего общества враждебным им интересам глобального бизнеса.

Когда же внимание читателя таким образом привлечено, а доверие завоевано, Иноземцев совершает феерическую подмену понятий, протаскивая в качестве панацеи еще более либеральные рецепты, на деле ведущие лишь к качественному углублению общественных проблем.

Достаточно указать, что он призывал обеспечить модернизацию инфраструктуры (заведомо непосильную частному бизнесу, так как результат инвестиций достается всем, и для их окупаемости плата за пользование должна стать запретительной) при помощи ее приватизации. Мол, нужно отменить само понятие стратегических отраслей (приватизация которых контролируется государством), «нужно дать возможность владения аэропортовыми комплексами, нужны частные газо– и нефтепроводы, частные дороги…»

Наученный горьким опытом (одна из его статей была официально признана экстремистской, а публичные антироссийские выступления вызвали ряд скандалов), Иноземцев стал аккуратнее и в последнее время начал «упаковывать» свои инструкции Западу, как ему правильно уничтожать Россию, в форму аналитических размышлений о ее возможностях. В частности, одна из его статей выдвигает тезис о том, что нынешнюю Россию невозможно разрушить, — а затем под прикрытием последовательного анализа поддерживающих единство страны факторов дает Западу, по сути дела, прямую инструкцию по тому, как с максимальной эффективностью разрушать нашу территориальную целостность.

Важной особенностью Иноземцева, о которой равно говорят многие его собеседники разных лет, является своего рода «социальный аутизм»: неспособность, а, быть может, и простое нежелание слышать собеседника.

Насколько можно понять, Иноземцев живет в диалоге не с прекрасным, яростным и разнообразным миром, а с «собой, великолепным». Это позволяло ему концентрировать все силы на достижении интересных результатов в науке, но обрекало на нелепые проекты и поразительную наивность в бизнесе и тем более в политике. (Достаточно указать, что он, справедливо рассматривая В. В. Путина и пришедших вместе с ним людей как «одну команду», искренне считает путинское лидерство в ней «большой исторической случайностью», — при том, что, насколько можно судить, хорошо знает многих ее ключевых членов.)

Именно своего рода «социальный аутизм» сделал Иноземцева, несмотря на его поблекший нынепод паутиной либерального бреда, но некогда блистательный интеллект, вечным опоздавшим.

В самом деле: он вошел в редакцию «Коммуниста», как раз когда это перестало что бы то ни было значить, а журнал цревратился в «Свободную мысль». Попытался стать интеллектуальной обслугой Руцкого, — как раз когда его звезда стала клониться к закату, и он начал необратимо терять влияние. Поучаствовал в создании банка, — когда ключевые позиции были уже заняты, и банк был обречен остаться середнячком. Добился научных результатов, — когда это перестало интересовать общество. Поддержал Медведева и пробился в круг ориентирующихся на него функционеров, — как раз когда тот вернул власть Путину. Пришел к Прохорову — как раз накануне его ухода с политической сцены. Начал обливать грязью Россию и призывать ее вернуть Крым — как раз когда Запад с трудом, но смирился с воссоединением с ним.

Однако его перспективы отнюдь не плохи. С одной стороны, Запад будет постоянно нуждаться в либеральных интеллектуалах, истово ненавидящих Россию просто за то, что она существует, а они не смогли потешить в ней свое эго так, как им хотелось. С другой, в самой России будет оставаться по–прежнему много наивных людей, которые продолжат одалживать видному идеологу ее «европейского выбора» деньги, достаточные для его комфортного существования, и, даже будучи обмануты, останутся в рамках лишающего их каких бы то ни было реальных прав правового поля.