Александр Зиновьев - Иди на Голгофу. Гомо советикус. Распутье. Русская трагедия

Вот в таком духе я повторял свои заклинания многократно с разными вариациями. Не думайте, что я использовал ситуацию в своих корыстных целях. Во-первых, рак у нас тоже явление вполне советское, и разговаривать с ним надо было на доступном ему языке. Тем более это был высокопоставленный и политически грамотный рак. Во-вторых, мне надо было поддерживать в себе энергию, чтобы из пальцев моих она переходила в Секретаря и поражала Болезнь, а в этот период у меня как раз отобрали в милиции паспорт и велели приготовиться к высылке из города.

Я на сто процентов уверен в том, что и Христос обладал такой же способностью лечить людей, как и я. И метод у него был такой же. И я творю иногда чудеса, не хуже его. Вот, к примеру, ведущий тенор городского оперного театра потерял голос — перепил накануне и простудился. А сегодня ему нужно во что бы то ни стало петь: важная заграничная делегация будет слушать. Он сотни людей привел в движение, чтобы разыскать меня. Заплатил им огромные деньги. Они нашли меня в милиции: мне хотели дать пятнадцать суток за хулиганство. Певец дал большую взятку милиции, чтобы отпустили меня на несколько часов. Меня доставили к певцу под конвоем. Взглянув на него, я сказал, что такой пустяк я мог бы вылечить даже по телефону. Протянув руки в его сторону, я сказал: «Пой!» И голос вернулся к нему. Певец был так рад этому, что позабыл вознаградить меня хотя бы стаканом чая: мне так хотелось пить!

Моя основная специализация — болезни духа, а болезни тела я лечу постольку, поскольку они суть лишь проявления болезней духа. Как опытный врач видит в теле людей скрытые болезни, так я читаю в душах людей многое такое, что они скрывают от других и часто от самих себя. Вот я бреду по улице. Бреду без цели. Мимо меня пробегают люди. Им кажется, что их душевные состояния скрыты в их телах. А для меня они суть обнаженные души.

Все прочие целители руководствуются такими принципами. Надо уметь выбирать больного и болезнь. Не тебя выбирают жаждущие исцеления, а ты их. Выбирай легко излечимых или мнимых больных, а также таких, которые выздоровеют и без тебя. Сумей приписывать себе то, что сделалось само собой или сделано другими. Если болезнь тяжелая или вообще неизлечимая, уклонись. Предлог найти — пустяк. Если нельзя уклониться или допустил ошибку в выборе больного (в диагнозе), старайся избежать огласки и свалить вину на обстоятельства, на других, на самого больного. Давай больному такие советы, чтобы он обязательно в чем-то уклонился от них, нарушил твои предписания, — такая уловка всегда даст тебе оправдание неудачи. Старайся вести лечение так, чтобы пациенты сами боялись огласки. С этой точки зрения очень выгодно иметь дело с ответственными лицами. Сказанного достаточно, чтобы сделать вывод: главное в профессии целителя — диагноз. Тут дело обстоит так: нужно иметь на пять процентов опыта и интуиции и на девяносто пять — агентурных сведений. Диагностика целителей — это, прежде всего и главным образом, сбор сведений о состоянии здоровья населения. Затем — надо побуждать выгодных и удобных «больных» и больных обращаться к целителю. Для этой цели наш ведущий целитель имеет картотеку на десять тысяч человек — он ухитрился как-то заставить все городские больницы давать ему информацию о здоровье населения. Кроме того, он содержит десяток агентов, которые приводят к нему пациентов. Я, однако, к числу таких целителей не принадлежу. Я лечу, но сам не знаю, как и почему получается излечение. Я даже не столько лечу, сколько присутствую при излечении и своим присутствием облегчаю излечение.

Христос был распят. А как погибну я? Умру от геморроя в глуши или в тюрьме. Мысль об этом приводит меня в уныние. Если моя религия со временем завоюет мир, то что будут целовать верующие на моих изображениях? Думая о таком ужасном конце, я выжимаю слезу: обидно, что создатель великой религии кончил свою жизнь таким комическим образом. Но что поделаешь? Теперь люди научились убивать своих гениев так, что после этого их за гениев не хотят признать даже самые низкие твари из рода человеческого.

Встретил Богиню. Она шла с двумя сытыми и самоуверенными парнями. Я кивнул ей. Она ответила тем же. Парни настороженно уставились на меня. О чем-то оживленно заговорили. Послышался смех. И она смеялась тоже. Потом один из парней вернулся обратно.

— Эй ты, борода, — сказал он мне, — не приставай к девчонке, а не то руки и ноги переломаем!

— Вам, молодой человек, — сказал я, взглянув на его лицо, — надо срочно обратиться к врачу и резко изменить образ жизни, иначе Вы через год станете неизлечимым импотентом.

Он побледнел. Я отвернулся от него и ушел своей дорогой. Установить диагноз болезни этого шалопая было нетрудно. Такие случаи все чаще возникают в городе: очень ранняя, чрезмерная, с искусственными возбудителями половая жизнь и половые извращения имеют неизбежным следствием раннюю импотенцию. Я подумал о том, что ждет в этом отношении мою Богиню, и почувствовал себя глубоко несчастным. Стремление людей развратить себя и других неудержимо. Только религия могла бы его сдержать. Но ее нет. Недавно я встретил хронического наркомана. Молодой способный кинорежиссер. Говорит, что лучше ярко сгореть в несколько лет, чем тлеть десятилетиями. Не так ли?

— Если действительно сгореть, — сказал я, — то так. Но так ли это на самом деле?

Он не ответил.

После того как Секретарь вылечился, у меня состоялся с ним такой откровенный разговор.

— У меня есть идея, как тебе помочь, — сказал он. — Только не пугайся. Тебе дадут койку в психиатрической больнице, трехразовое питание и полную свободу передвижения. Идет?

— Как только Вы уедете в Москву, меня лишат свободы передвижения и уж никогда не выпустят оттуда.

— Ты прав. Но можно устроить тебе инвалидность и пенсию по инвалидности.

— Результат будет тот же.

— Верно, тот же. Почему ты думаешь, что я уеду в Москву?

— Я вижу это.

— Чем же я могу тебе помочь?

— Решайте сами. Я придерживаюсь правила — не насилуй свою судьбу.

— А я придерживаюсь другого — не позволяй судьбе насиловать тебя.

— Вы — активное начало в обществе, я — пассивное.

— Похоже, что так. Но, в общем, спасибо тебе. Если что нужно будет, обращайся прямо ко мне.

— Меня к Вам не допустят.

— Тоже верно. Врачи считают, что мое выздоровление есть чудо. Скажи откровенно, ты сам верил в это?

— Если бы я не верил, Вы не выздоровели бы. Если Вам что нужно будет, обращайтесь прямо ко мне.

— Спасибо. Я непременно разыщу тебя в случае чего. Ну, прощай.