Марина Сванидзе - Исторические хроники с Николаем Сванидзе. Книга 1. 1913-1933

Именно поэтому особая, отдельная от голодной страны жизнь высшей партийной и советской номенклатуры воспринимается населением как должное. Маркс сказал: "Бюрократия имеет в своем обладании государство. Это есть ее частная собственность". Когда владеешь всем государством с потрохами, можно ходить в скромном френче.

Голод, явившийся ожидаемым результатом авантюрной индустриализации и коллективизации и в этом смысле запланированный, открыл перед властью перспективы, о которых она не подозревала. Хотя в начале 1932-го перспективы были сомнительными. Сталинское трехмесячное сидение на юге летом 1932-го — это паника сродни той, что овладеет Сталиным осенью 1941-го, когда фашисты встанут под Москвой. И в 1932-м и в 1941-м причина паники одна и та же — страх за свою власть и за свою жизнь. То есть это состояние крайней паники. Летом 1932-го, осознавая, что страна вступает в страшнейший голод, он ждет социального взрыва. Сталинский закон "о трех колосках" — это игра на устрашение в состоянии собственного кромешного страха. Именно поэтому ранней осенью 1932 года, вернувшись с юга, Сталин бросается в совершенно нехарактерном для себя направлении — он бросается к интеллигенции как к новой советской Золушке, которая может сделать для мачехи невозможное, то есть оправдать ее во всех грехах.

19 и 22 ноября 1932 года кандидат в члены ЦК ВКП(б) Савельев направляет Сталину два письма. Савельев пишет Сталину, что член партии Никольский имел беседу с членом партии наркомом снабжения РСФСР Эйсмонтом. Так вот, Никольский просил Савельева, чтобы тот рассказал Сталину о том, что думает Эйсмонт. Эйсмонт говорил Никольскому, что современное хозяйственное и политическое положение заводит страну в тупик, что Сталин доведет до крестьянских восстаний. Жизнь показала, что нарком снабжения РСФСР Эйсмонт ошибался. Ни в 1932-м, ни в 1933-м, несмотря на страшнейший голод, серьезных крестьянских и рабочих выступлений нет. Пятнадцать послереволюционных лет с гражданской войной, репрессиями, раскулачиванием и коллективизацией деревни в 1932 году наконец дали результат — глубокое социальное истощение, национальная усталость, нашедшие выражение в полном непротивлении населения действиям власти.

И. В. Сталин

Из письма участников 5-го Всесоюзного съезда инженерно-технических работников, проходившего в Москве в конце ноября 1932 года. Адресовано председателю правительства Молотову.

"Гражданин Молотов!!!!

Мы тебя слушали с полным сознанием, что лбом стену не прошибешь. Мы хлопали тебе, в душе ненавидя и мысленно посыпая проклятия. Народ разоренный, голодающий на массовое восстание не способен. Пусть сам сатана придет — лишь бы хлеб да картошку иметь".

Сталин не узнает о том, что все будет тихо и что все сойдет ему с рук, до весны 1933 года.

Той весны в советских деревнях ждали как никогда. Появилась крапива. Люди бросились ее есть. И другую полевую траву. Из воспоминаний: "Соседский мальчик Петя помер на улице: ел траву и так с травой во рту и помер". Когда люди начали молча есть траву, Сталин увидел истинные результаты пятнадцати послереволюционных лет. О такой покорности общества Сталин не мог и мечтать. Это нельзя было не использовать.

Еще в 1931 году выходит ряд постановлений, определяющих снабжение ответственных работников центрального партийно-государственного аппарата. В соответствии с этими документами возникает сеть специальных закрытых распределителей для отоваривания этих должностных лиц. Главные распределители — в "Доме на набережной", в Комсомольском переулке и на улице Грановского. Паек высшей категории идет под литерой А. Скажем, для секретарей ЦК ВКП(б) и ЦК ВЛКСМ, для членов правительства, высшего профсоюзного руководства. Список длинный. Плюс семьи всех перечисленных.

Работники центральных учреждений рангом ниже, редакторы центральных газет получают пайки литеры Б.

Одежда и обувь шьются в специальных ателье и мастерских. Ордера на пошив — в зависимости от занимаемой должности. Мыло и белье — тоже по ордерам.

На спецснабжении, естественно, высший комсостав. Научная элита прикрепляется к распределителю не по принципу научной квалификации, а по должности. С 1936 года список наиболее ценных научных кадров утверждается в ЦК ВКП(б). Эта система распространяется и на творческую интеллигенцию.

Осенью 1932 года, в разгар голода, в распределителе в "Доме на набережной" чиновник получает в месяц 4 килограмма мяса, 8 килограммов рыбы, 4 килограмма колбасы, 3 килограмма сахара, 1 килограмм икры. Без ограничений продаются птица, молочные продукты, овощи, фрукты и кондитерские изделия.

Плюс к этому действует спецсистема "общественного питания" — спецстоловые. Санатории также отдельные. Между номенклатурными и общегражданскими санаториями огромная разница по нормам питания. То, что мы видим в фильме "Моя любовь" с Лидией Смирновой, могло быть только спецсанаторием. В 1932 году в обычных санаториях Крыма в день выдают только по 600 граммов хлеба. Больше ничего. Для советского и партийного чиновничества бесплатный транспорт и спецвагоны со спецпитанием. В 1932-м, в самом голодном году, в меню спецвагонов — швейцарский сыр, мясо, дичь, икра, шоколад, фрукты, импортные папиросы.

Система продуктовых привилегий четкая, простая и эффективная. Она охватывает 55 тысяч семей. Кроме них в стране гарантированно получают свой паек 14 миллионов индустриальных рабочих, то есть рабочих крупнейших, стратегически важных предприятий. Причем продуктовые нормы для них снижены к концу 1932 года вдвое. Члены их семей едой не обеспечиваются. Рабочие остальных предприятий страны кормятся как могут. Учителям, врачам, служащим, студентам не гарантируется даже хлеб. Госпаек получает менее 20 процентов населения. За госпаек, естественно, положено платить.

В голодном сентябре 1932 года для питания делегатов пленума ЦК ВКП(б) в течение 15 дней затребован ассортимент продуктов из 93 наименований. А именно: 10 тонн мясных продуктов (мясо, колбаса, грудинка, ветчина, куры, гуси, утки), 4 тонны рыбных продуктов (судак, осетр, севрюга), 300 килограммов икры, 600 килограммов сыра, а также овощи, фрукты, ягоды, грибы. Выделялись фонды для снабжения отъезжающих делегатов в пути.

Именно на жесточайшем имущественном неравенстве отстроена сталинская репрессивная система. Система подачек в нищей стране обеспечивает преданность вождю, развращает и бесконечно пополняет ряды готовых ко всему, включая террор. Тасовать исполнителей террора придется, помимо прочего, и по той причине, что всех желающих просто невозможно прокормить одновременно.