Елена Зубова - О Ленине, Сталине и «православных коммунистах»

– проведение революционных преобразований под лозунгом «грабь награбленное» [51];

– развязанная большевиками братоубийственная гражданская война;

– расстрел сонма священнослужителей, монашествующих, мирян;

– осквернение мощей великих русских святых;

– разрушение храмов, превращение их в склады, мастерские, устроение в них отхожих мест, сожжение икон, уничтожение духовной литературы [52];

– насильственная коллективизация?

Как это повлияло на души тех, кто все это видел и вынужден был одобрять? А тех, кто это осуществлял?

Что происходило с психикой тех, кто по разрешению советской власти жил (или работал) в зданиях храмов?

Как повлияли на нравственность людей:

– массовый снос кладбищ, памятников истории и культуры;

– воинствующе атеистическое образование и воспитание детей и молодежи, вовлечение их в кощунственные, богоборческие ритуалы и мероприятия; их почти всеобщее участие в детских, юношеских, молодежных коммунистических организациях [53];

– умаление роли семьи, семейных ценностей (в том числе через натравливание детей на родителей, придерживающихся «отсталых», «дремучих» взглядов, насаждение «культа Павлика Морозова»);

– исключение любых нематериалистических взглядов в науке, литературе, искусстве, общественной жизни;

– искоренение всех форм инакомыслия;

– глумление над традиционными нравственными нормами, насаждение так называемой «пролетарской» морали;

– признание насилия в качестве действенного инструмента «воспитания» масс;

– государственная ложь (утверждение в Конституции СССР 1936 года, что высшим органом государственной власти является Верховный Совет, провозглашение свободы совести, неприкосновенности личности и пр.) [54];

– массовые репрессии: аресты, тюремные заключения, ссылки, расстрелы невиновных людей;

– поощрение государством ложных доносов, «стукачества»;

– использование пыток, методов физического и психологического давления на подследственных; выбивание из обвиняемых признаний в несовершенных ими преступлениях;

– неправедные суды, приговоры, казни;

– бесчеловечные условия содержания в тюрьмах, лагерях;

– добровольно-принудительное вовлечение граждан (на митингах, собраниях) в одобрение беззаконных приговоров судов;

– аресты, осуждение, расстрелы родственников и даже детей «контрреволюционеров», «врагов народа»?

Немалая часть выживших в лагерях и тюрьмах выходили из них надломленными физически и морально. А что было с душами тех, кто доносил, лжесвидетельствовал, раскулачивал, арестовывал, вел следствие с применением методов физического и морального насилия, выносил неправедные приговоры, работал охранником в лагере, издевался над бесправными заключенными, приводил в исполнения приказы о расстрелах? А что было с душами тех, кто просто жил в это время – все видел, слышал, переживал? И прежде всего – с душами детей?

Богоборческая пропаганда калечила души миллионов советских детей, вносила разлад между поколениями, разрушала семьи. В статье «Как вести среди ребят антирелигиозную пропаганду» (1930) заместитель народного комиссара просвещения Н. К. Крупская писала: «…уже детский сад должен вести антирелигиозную пропаганду, но она должна быть продумана, не слишком упрощена».

В своей работе доктор исторических наук А. А. Слезин приводит цитату из обращения Е. М. Ярославского, председателя Союза безбожников, к всесоюзному слету пионеров: «Пионеротряды, принимайте всюду участие в борьбе за закрытие церквей! Во всех школах I и II ступени организуйте группы и ячейки юных безбожников» [55].

В статье «Юные безбожники против родителей» современный историк В. А. Шевченко пишет: «В преддверии Пасхи и в пасхальные дни и городские, и сельские школьники привлекались к участию в антирелигиозных беседах, вечерах, уличных шествиях, митингах и карнавалах. 26 апреля 1929 года в Сокольническом районе Москвы состоялась демонстрация школьников с антирелигиозными лозунгами. В акции приняли участие до 30 000 школьников. Демонстранты, разделившись на группы, отправились к прикрепленным предприятиям, где провели митинги. Затем учащиеся вместе с рабочими отправились на сборные пункты в подрайонах, где также состоялись митинги с участием представителей райкома ВКП(б)…

4 мая практически во всех школах Москвы прошли антирелигиозные вечера с привлечением учащихся и их родителей. 5 мая в школах проводился клубный день. В некоторых районах Москвы (Бауманском, Хамовническом) школьники приняли участие в карнавалах. Антипасхальные карнавалы прошли в Ленинграде, Твери, Омске, Томске, Орле, Уфе, Александровске-на-Сахалине, Петрозаводске и других городах…

В ходе антирождественской кампании 1929/30 года происходило массовое сжигание икон. В Бауманском районе Москвы на январском антирелигиозном карнавале сожгли 50–60 икон. По райсоветам СВБ и в школах происходил сбор икон от населения и школьников. В одной из школ Тульского округа учащимся предложили собрать иконы и в случае невыполнения школьникам угрожали неудовлетворительной оценкой. В результате в Тульском округе собрано и сожжено более 1500 икон.

Школа, призванная воспитывать воинствующих атеистов, сталкивалась с интересами в основном еще религиозной семьи. Возникала потребность ослабить влияние семьи на ребенка, втянуть его в общественную жизнь вопреки семье. „Задача борьбы с семьей в этом отношении, конечно, задача трудная, но избегнуть ее невозможно”, – констатировал А. В. Луначарский в 1929 году. “Ослабление семейного влияния – одно из условий выварки всего молодого поколения в котле коммунистической общественности”, – утверждала Н. К. Крупская. „Мы разрушим фетиш семьи”, – говорила А. А. Северьянова на IX съезде ВЛКСМ в 1931 году.

Помимо антирелигиозного воспитания на уроках, возникла необходимость организации школьников в специальные группы по борьбе с религией. Эта задача возлагалась на Союз безбожников (СБ), который был переименован на его II Всесоюзном съезде (10–15 июня 1929 года) в Союз воинствующих безбожников (СВБ).

Будни юных безбожников были заполнены борьбой с „классовым врагом”. Закрытие церкви, елка, пасхальная еда, проявление религиозности учителя или ученика, молебны, лишение избирательных прав детей священнослужителей – вот круг вопросов, которыми занимались юные безбожники. „Юные безбожники участвуют в кампаниях по закрытию церквей, собирают подписи и порой являются инициаторами этого дела”, – провозглашалось на антирелигиозном совещании пионеров в Москве 22 августа 1929 года.

„Мы требуем от каждого ребенка, чтобы он был борцом против религии везде – в школе, в семье”, – заявил председатель СВБ Е. М. Ярославский в речи на II Всесоюзной конференции юных воинствующих безбожников и юных друзей МОПР 23 мая 1931 года. „Ребята прочистят такие ходы сознания матерей и отцов, до которых рука взрослого пропагандиста не достанет”, – рапортовал на II съезде СВБ 10 июня 1929 года пионер Удалов.