Виктор Суворов - Тень Победы [Новое издание, исправленное и переработанное]

Союзе на свою месячную зарплату она не смогла бы купить даже раму от картины Айвазовского. А Русланова владела целой картинной галереей. Поэтому ее подпольный бизнес надо считать основным занятием, а остальное — прикрытием.

Коллекция картин Лидии Руслановой состояла из 132 работ великих русских мастеров: Шишкина, Репина, Серова, Сурикова, Васнецова, Верещагина, Левитана, Крамского, Брюллова, Тропи-нина, Врубеля, Маковского, Айвазовского и других. Просто интереса ради я зашел в Лондонскую национальную галерею на Трафальгарской площади и начал отсчитывать первые от входа 132 картины — решил прикинуть, сколько места нужно иметь, чтобы развесить такое количество полотен. Картины бывают разных размеров: малые, средние, большие. Так вот, какие картины ни бери, хоть самые малые, для развешивания 132 картин все равно потребуется весьма большая площадь стен. Всем желающим рекомендую мой опыт повторить. У Лидии Руслановой площади стен вполне хватило, чтобы все эти сокровища развесить на радость гостям и домочадцам.

«Красная звезда» ласково называет Лидию Русланову социалистической соловушкой. Где же эта соловушка столько денег нагребла?

Ответ прост. Деньги не требовались. Было множество других способов приобрести произведения искусства и без денег. Огромные ценности были сосредоточены в Ленинграде. А в Ленинграде во время блокады был голод [12] Интересно, что сразу после войны был открыт музей блокады Ленинграда, экспозиция которого рассказывала в том числе и о людоедстве в период блокады, но вскоре эта тема оказалась под запретом, связанные с ней экспонаты спрятали или вовсе уничтожили. Оно и понятно: не мог же один советский человек съесть другого советского человека. Такого не должно быть. А раз не должно, значит, и не было. — Прим, автора. . Деньги в блокадном Ленинграде, да и во всей стране цены не имели. Зачем вам деньги, если вы умираете от голода? Вам нужен хлеб, а его за деньги не продают. Хлеб выдают по карточкам. Так вот, в блокадном Ленинграде расцвел небывалым цветом черный рынок. Самой твердой валютой блокадного Ленинграда была американская тушенка. В осажденный город по льду Ладожского озера непрерывной вереницей шли машины. Они везли хлеб, сало, мясо, крупы, сахар. «В те времена за кружок «Краковской» можно было получить Левитана, Кандинского, Сомова… За кило шпика — рублёвскую икону получить было можно.» (Ю. Алешковский. Рука. Повествование палача. Нью-Йорк: Руссика, 1980. С. 74.)

Тысячи тонн продовольствия кто-то распределял. Если распределяющий мог загнать «налево» машину ЗИС-5, груженую ящиками с тушенкой или копченой колбасой, то хороший предприниматель за такой груз мог рассчитаться не только полотнами Нестерова или изумрудами из царских коллекций, он мог достать вам буквально все, что прикажете.

Только, пожалуйста, не подумайте плохого. Я не говорил, что командующий Ленинградским фронтом, а впоследствии заместитель Верховного главнокомандующего генерал армии Жуков разворачивал машины с продовольствием «налево». Я даже не намекаю на это. Я просто говорю, что у Жукова на войне такая возможность была, а у подружки Жукова Лидии Руслановой в ходе той же войны вдруг появились несметные сокровища. И у самого Жукова — тоже. Ясное дело, нет и не могло быть никакой связи между сокровищами Руслановой, Крюкова, Жукова и тушенкой, которую поставлял добрый дядюшка Сэм и распределял добрый дядюшка Жуков. Четко установим: сокровища — отдельно, тушенка — отдельно.

Но неясность сохраняется: а откуда же тогда сокровища?

Объясняют, что Лидия Русланова концерты давала и на свои трудовые денежки покупала шедевры. Этому мы не поверим. Причин много. Прежде всего, свободного искусства и свободного творчества у нас не было. Все творческие работники были объединены в соответствующие союзы и коллективы. Над всеми творческими коллективами и союзами возвышались стройные государственные структуры. Во время войны (да и во время мира тоже) артисты выполняли государственную волю: отвлекали широкие народные массы от нехороших мыслей. Артист был государственным служащим, а советское государство было прижимистым.

За пределами нашей страны Лидию Русланову знали только в Монголии. Никакой валюты в качестве гонораров за зарубежные гастроли она в казну не приносила. И уж тем более во время войны ни солдаты на фронте, ни раненые в госпиталях, ни работяги на военных заводах, ни колхозники на полевых станах за посещение ее концертов денег не платили. Для подъема боевого духа широких народных масс концерты в подавляющем большинстве были бесплатными. Их организовывало наше родное государство, а потом скупой государственной рукой рассчитывалось с артистами — хлебными карточками и деньгами, на которые все равно ничего купить было нельзя. Потому заработать много денег артист не мог.

Но если бы даже артист и мог хорошо заработать, все равно во время войны народ в деньги не верил. Народ еще помнил Гражданскую войну: в начале нее на рубль можно было погулять по полной программе, а очень скоро и за миллион тех же рублей щепотки соли купить было нельзя. Сегодня деньги — с орлами и коронами, а завтра — керенки, деньги Временного правительства со свастиками.

Так вот, не верили в те времена люди в деньги. Сегодня они цену имеют, а завтра — инфляция. Или денежная реформа. Потому во время войны шел по стране натуральный обмен. Тот, кто умирал с голода, отдавал за хлеб все, что имел. Тот, кто распределял хлеб и сало, внезапно и стремительно богател. За деньги нельзя было купить даже корку хлеба. Потому не могла Лидия Русланова купить шедевры искусства на свои трудовые сбережения.

Объясните мне, непонятливому, как огромные ценности из блокадного Ленинграда могли попасть в хоромы Лидии Руслановой, если за деньги они не продавались?

О хорошем вкусе Лидии Руслановой. — Арест, осуждение и оправдание Телегина, Крюкова и Руслановой по мере изменения политической конъюнктуры. — Расхитители трофейного имущества требуют возврата похищенного. — Как советские пропагандисты оправдывали мародеров и воров из ближайшего окружения Жукова.

Нравы высшей военной и прочей номенклатуры — это нравы жуков и пауков в банке.

И Жуков типичный представитель этого мира.

Александр Гогун. Русская мысль. 21 февраля 2002 г.

Было у Руслановой и ее покровителя Жукова много способов завладеть сокровищами. Вот еще один. Гитлеровцы грабили наши музеи и награбленное добро вывозили в Германию. Потом в Германию пришли освободители и награбленное ценности присвоили. Один из авторов «Литературной газеты» (5 августа 1992 г.) считает такую практику естественной: