Виктор Суворов - Тень Победы [Новое издание, исправленное и переработанное]

В момент взрыва земля как бы сдвинулась, ушла из-под ног, раздался громовой раскат, треск, в небо взметнулся ослепительно яркий огненный гриб. (Красная звезда. 9 июля 1992 г.)

Больно было смотреть на обезумевших, слепых и обугленных домашних животных, страшно вспоминать о выкорчеванных деревьях, об исчезнувшей дубовой роще-красавице, о пепелище нескольких деревень, о жалких остатках военной техники. (Литературная газета. 15 сентября 1999 г.)

То и дело в траншеях и просто на открытых местах встречались обреченные на атомное заклание коровы, козы, овцы и другие домашние животные. Одни еще стояли и жевали травку, у других вытекли глаза и тлела шерсть, третьи (особенно лошади) уже лежали, обнажая страшные раны. (Независимость. 23 апреля 1997 г.)

Как позже оказалось, солдаты, принимавшие участие в секретном мероприятии, а с ними и местные жители, получили немалую дозу радиационного облучения. (Красная звезда. 19 июля 1996 г.)

Офицерам показали этот район до и после взрыва. От лесного дубового массива осталось лишь черное пепелище — обгорелые колышки. Боевая техника — наша и наших вероятных противников — оплавлена, покорежена. Траншей и укрытий не стало — верхний слой земли как бы переместился. Все сравнялось. Зрелище было жутким. (Красная звезда. 9 июля 1992 г.)

К слову, о лесном массиве: Тоцкие дубравы сажали по указу Петра. Было там много тысяч могучих дубов. Возраст этих деревьев — около 250 лет. Сжечь в одно мгновенье такую уймищу дубов! Это ли не чудо! Вы бы сумели? Нет? И я не сумел бы. При всем желании. Такое только Георгию Константиновичу под силу. Он у нас не только победоносец, но и чудотворец.

Михаил Аренсбург принимал участие в учениях на Тоцком полигоне, будучи младшим сержантом инженерно-саперного батальона. Он один из всего взвода (состав взвода: лейтенант и 21 молодой солдат и сержант) дожил до 2001 года. Вот его впечатления:

Хотя взрыв был надземным, и мы были так далеко, все равно почувствовали, как через какое-то мгновенье земля под нами заходила, как волна на море <���…> Наши приборы зашкалило, они вышли из строя <���…> К месту взрыва рванули танки и солдаты, с криком «ура», разумеется <���…> Башню одного из танков после взрыва отнесло на целых 150 метров. А дубовый лес с вековыми деревьями лег на землю как трава под осенним ветром <���…> Высокие чины разъехались сразу после завершения действа буквально за несколько минут. Никаких обедов и торжественных речей за мир во всем мире. А на полигоне остались валяться не только груды скота с оторванными конечностями и обуглившимися боками, но и трупы людей. Акция была настолько плохо спланирована, что нередко танки во время инсценированной атаки наезжали на палатки в кустах, где находились солдаты. Естественно, об этих потерях умолчали. Мне кажется, что в первую очередь хотели поставить опыт на людях и животных <���…>

Я, может быть, только сейчас понял, что все мы были в роли подопытных кроликов. (Час. 27 января 2001 г.)

Вот как Михаил Аренсбург описывает укрытие для командного состава:

Блиндаж, кстати, был очень красивым — словно станция метро. Наши ребята строили. (Там же.)

Учения успешно завершились. Что дальше? Дальше — повышение Жукову. На него радиация не повлияла. Он находился вдали от эпицентра. В бетонном бункере. В районе взрыва после учений он почему-то не побывал. Его ждали грандиозные свершения вдали от Тоцкого полигона.

Ну а как же десятки тысяч молодых мужиков? Они оборонялись и наступали в районе, где уровень радиации был столь высок, что приборы зашкалило. Приборы перестали реагировать на радиацию. Что же стало с этими людьми? О них Жуков не вспоминал никогда. Через 38 лет, 9 июля 1992 года, о них вспомнила «Красная звезда»:

Руководитель учений Г. К. Жуков поблагодарил всех участников за мастерство, стойкость и мужество <���…> Такие элементарные меры предосторожности, как дезактивация техники, оружия и обмундирования, не применялись. Бучениях принимала участие огромная масса людей. Никакого специального медицинского наблюдения за состоянием их здоровья установлено не было. Засекреченные и забытые, они жили как могли, без всякого внимания со стороны государства <���…> Каждый дал подписку, клятвенно обязавшись молчать об этом в течение 25 лет.

Молчать целых 25 лет? Зачем? Давайте прикинем, о чем мог рассказать участник учений. Что такие учения были на самом деле? Это все и так знают: через три дня после взрыва, 17 сентября 1954 года, было опубликовано сообщение ТАСС. Что бомба имеет чудовищную разрушительную силу? А кто этого не знает? Допустим, один участник учений проболтался, рассказал кому-то, что при взрыве образуется огненный шар, что световое излучение сжигает дома и деревья, оплавляет танковую броню, что ударная волна дробит в щепы любые строения, плющит танковые корпуса и срывает башни. Допустим, услышавший это рассказал еще кому-то и в конце концов эта информация стали известна вражеским разведкам. Вопрос: да неужто врагам эти сведения в новинку?

Между тем, сразу же после учений солдат и офицеров, которые принимали в них участие, начали спешно «выбраковывать», увольняя из армии. Первая напасть — кровавый понос. Рассказать врачам о причинах нельзя: секрет. Смотрит врач, удивляется: вроде не дизентерия и не холера, тает человек на глазах, и ничем ему не поможешь. И в армии ему делать нечего. Таких домой отправляли: пусть гражданские врачи разбираются. Но ведь и гражданским врачам ничего рассказать нельзя.

Еще одна напасть — импотенция. Вспомним описания участников: облако ядерного взрыва едва поплыло в небеса, и тут же были поданы команды: «К орудиям!», «По машинам!», «В атаку — вперед!» Ядерный врыв — это температура в миллионы градусов. В момент взрыва сгорает огромное количество кислорода, кроме того, ударная волна разгоняет во все стороны колоссальные массы воздуха. Поэтому в центре взрыва образуется пустота, безвоздушное пространство. И эта пустота, как пылесос, тянет в себя грунт и пыль, которые потом оседают и осыпаются по окрестностям. Десятки тысяч солдат и офицеров устремились в атаку через эпицентр взрыва, а сверху на них сыпалась радиоактивная пыль.

«Красная звезда» термин «импотенция» по отношению к участникам учений не применяет. О них рассказано иначе: у одного — разлад в семье, от другого ушла жена… Вот пример:

Начались нелады в семье <���…> Жена стала предъявлять надуманные упреки в неверности. Вскоре Алексей пришел к заключению, что она просто лукавит, маскируя собственную неудовлетворенность, а может быть, и неверность. (Красная звезда. 9 июля 1992 г.)