Марк Курлански - 1968. Год, который встряхнул мир.

Хейден, которому в то время было двадцать лет, провел в Калифорнии лето, ознаменовавшееся для него крайне серьезными переменами. Он отправился в Беркли, спросил, где можно остановиться, и оказался среди активистов студенческого движения. Кампус в Беркли был чрезвычайно политизирован, и Хейден написал ряд обширных статей для «Дейли» о «новом студенческом движении». Он отправился в лабораторию Ливермор, где разрабатывалось ядерное вооружение США. Он взял интервью у исследователя-ядерщика Эдварда Теллера, который дал ему полубезумное объяснение, как пережить ядер-ную войну и что «лучше быть мертвым, чем красным». Во время съезда демократической партии в Лос-Анджелесе он встретился с Робертом Кеннеди, который в свои тридцать девять показался Хейдену слишком молодым для политика. Хейден явился свидетелем того, как кандидатуру старшего брата Кеннеди выставили на голосование, и был глубоко тронут речью Джона Кеннеди, хотя его новые радикально настроенные друзья уже заклеймили Кеннеди как «дутого либерала». Хейден еще не усвоил, что либералам не следует доверять. Он также взял интервью у Мартина Лютера Кинга, сказавшего: «В конечном итоге за убеждения надо платить своей жизнью».

Хейден отправил в «Дейли» свои статьи о появлении «новых левых». Когда же он возвратился в Мичиган, администрация университета обвинила его в том, что он больше изобретает новости, а не сообщает о происходящем. Однако он-то знал: «новые левые» существуют, — и при этом понимал, что не только его факультет, но и большая часть американцев по-прежне-му совершенно не беспокоятся об этом.

Хейден провел последний год обучения, мечтая отправиться на Юг и «принять участие». Он доставлял пищу чернокожим в Теннесси, изгнанным из дома за то, что они зарегистрировались для голосования. Но Хейден хотел делать больше. «Я нервничал в преддверии окончания обучения: Юг звал меня», — писал он позднее. По окончании университета он действительно отправился на Юг для установления связи Эс-ди-эс с Эс-эн-си-си. Но вскоре он понял, что Эс-эн-си-си — организация хорошо укомплектованная и не нуждается в нем. Хейден почувствовал себя одиноко, а ведь задача, которую ему предстояло выполнить на Юге, была трудной и подчас опасной. «Мне не хотелось попадать из драки в драку, из одной тюрьмы — в другую», — сообщал Хейден. В декабре 1961 года он писал из тюремной камеры в Олбани (Джорджия) своим товарищам, организаторам в Мичигане, предлагая провести собрание с целью превратить Эс-ди-эс в более обширную и важную организацию, подобную Эс-эн-си-си. В Эс-ди-эс состояло восемьсот человек, живущих по всей Америке; они платили членские взносы по одному доллару в год. Чтобы вырасти, организация должна была определиться.

В июне 1962 года небольшая группа молодых людей, называвших себя активистами Эс-ди-эс (около шестидесяти человек), устроила встречу в Порт-Гуроне (Мичиган), где когда-то Том Хейден мальчиком рыбачил вместе с отцом. К Хейдену, который выполнял роль Джефферсона (Хейбер же играл роль Адамса), обратились с просьбой составить проект документа, который послужит «повесткой дня для всего поколения». Оглядываясь в прошлое, Хейден изумлялся грандиозности проекта. «Я до сих пор не понимаю, — писал он десятилетия спустя, — откуда явилось это мессианство, эта вера в собственную правоту, эта убежденность в том, что мы можем обращаться к поколению». В итоге документ, известный как Декларация Порт-Гурона, на самом деле в значительной мере воплотил мысли, переживания и перспективы поколения. К1968 году, когда для старшего поколения стало очевидно, что молодежь думает и чувствует совершенно иначе, Декларация Порт-Гурона явилась для него откровением, позволявшим понять, как именно думает молодежь, — уникальной возможностью, за которую ухватились старшие. Когда декларация создавалась, студенты, пришедшие в колледж в 1968 году, посещали младшие классы средней школы, но теперь они настаивали на ее изучении при прохождении курсов социологии и политических наук.

Декларация не являлась манифестом, рассчитанным на все поколение целиком. Он была недвусмысленно адресована белым, принадлежавшим к верхушке среднего класса, привилегированным людям, которые сознавали свое привилегированное положение —■ и испытывали гнев по поводу этой несправедливости. Декларация начиналась так:

«Мы — люди этого поколения, воспитанные в условиях по крайней мере отчасти комфортных. Университет приютил нас. Но нам неловко глядеть на мир, в котором мы живем».

Отмечая, что ни темнокожие жители Юга, ни студенты колледжей не имели права голосовать, декларация призывала к демократии для всех. «Целью общества и каждого человека должна быть независимость личности». Декларация содержала упрек в адрес Соединенных Штатов в использовании военной силы, которая, по выраженному в документе мнению, больше сделала для того, чтобы остановить демократию, нежели коммунизм. Путь, описанный в документе, пролегал между коммунизмом и антикоммунизмом, причем ни тому ни другому направлению не было оказано никакой поддержки. Также давалось определение «новым левым» — левым, видевшим мало толку в либералах, которым нельзя доверять, коммунистах с их авторитарностью, капиталистах, отнима-ших у людей свободу, и хвастливых антикоммунистах. Американец, принадлежавший к «новым левым», был очень похож на студентов Польши, Франции и Мексики 1968 года. Аллен Гинзберг, который всегда проговаривал те или иные утверждения чуть более резко, нежели окружающие, писал: «И коммунистам нечего предложить: у них толстые щеки, очки и лживая полиция, — и капиталисты предлагают напалм и деньги в зеленых кейсах — нагим...»

Движение за гражданские права продолжало поражать окружающих новыми творческими подходами. В 1961-м Эс-эн-си-си изобрел «рейды свободы» (удачное название всегда играет большую роль при распространении той или иной идеи). «Райдеры свободы» ездили в автобусах (черные — в тех частях салона, которые предназначались для белых, белые — там, где полагалось находиться черным), в каждом магазине заходили не в «свои» комнаты отдыха, провоцировали проявления расизма среди белых по всей территории Юга. «Райдеры свободы» стали легендой. Джеймс Фармер, один из создателей этой тактики, говорил: «Мы чувствовали, что в попытке вызвать кризис можем рассчитывать на расистов Юга, и федеральное правительство будет вынуждено ужесточить соответствующие законы государства». Белые жители Юга отвечали насилием, и в результате события получили в прессе такое освещение, что борцы за гражданские права стали героями в глазах всего мира. В Монтгомери (Алабама) газета писала об одном из первых «рейдов свободы»: