Валерий Сдобняков - В предчувствии апокалипсиса

Нам сейчас кажется невозможным, но пройдёт время, и перед теми же китайцами и индийцами нам придётся доказывать, что МиГи – это наше русское изобретение, что мы первые их сконструировали и построили. Они присвоят им новые имена и объявят, что это их самолёты, они их изобрели. И на наши возражения и возмущения потребуют доказательства, что приоритет в этом вопросе принадлежит нам (это не мои фантазии, подобных примеров в истории уже достаточно), и что мы им на это ответим? Что мы не смогли раньше рассказать об этом, всё это являлось секретом? Вон со Второй мировой войной так всё засекретили, что теперь и доказать не можем, что это мы держава-победительница, а не американцы, что это мы, ценой невероятных потерь и страданий, переломили хребет фашистам, а не «великая американская армия».

Только достоверные сведения помогут нам отстаивать правду, помогут нам самим поверить в собственные силы. Ко всему нужно подходить разумно, и о тех замечательных делах, которые вы совершили в своей жизни, надо успеть рассказать спокойно и с достоинством. Это необходимо для общего объективного понимания истории.

Н. Н.Я понимаю, что вы имеете в виду, и, конечно, согласен с вами. Но со строительством самолётов я сталкивался мало. Как образовалось антенное производство, так меня сразу назначили туда заместителем главного инженера. Я часто ездил в Москву, в Кремль, в военно-промышленную комиссию. Наш завод в военном самолётостроении был всегда на высоте. Ну и нас, работавших на нём, отмечали правительственными наградами. Меня наградили Орденом Трудового Красного Знамени, двумя орденами Знак Почёта, Государственной премией. За что её дали – я не знаю до сих пор. В постановлении Правительства сказано – «За радиолокацию». Одновременно на заводе такую же премию получил директор Ярошенко Александр Ильич за то, что наше производство сделало антенну для радиолокационных комплексов, которые получали радиосигналы с космических кораблей, спутников. Станции связи с нашими антеннами располагались по всему Советскому Союзу, покрывали сигналом всю его территорию. Наши бригады ставили антенны от Камчатки и до Прибалтики. Даже на Кубе. Сделали мы и уникальную антенну для Академии наук СССР размером в 64 метра. Она установлена под Москвой.

B. C.Я понял так, что антенное производство существовало само по себе и с главным производством завода, строительством самолётов Миг не соприкасалось? Задачи руководством страны перед вами ставились разные?

Н. Н.Это так. Но со временем наше производство всё сокращалось и сокращалось. Теперь от него и вовсе ничего не осталось. А ведь как было раньше – и большие задания, и достойные награды тем, кто эти задания выполнял. Мы работали и на Министерство обороны, и на Министерство радиопромышленности, и на Министерство судостроения, и, как я уже говорил, на Академию наук СССР. Знаменитый научный корабль «Юрий Гагарин» с огромными четырьмя антеннами по 25 и 15 метров кто оснастил? Мы, авиационный завод имени Серго Орджоникидзе! Для пяти кораблей, названных именами советских космонавтов, тоже антенны по 12 метров создавали мы. Эти корабли ходили по всем океанам, и, благодаря их работе, осуществлялась непрерывная связь с нашими космическими аппаратами. Может быть, они и сейчас ещё служат стране – я уже не знаю. Много времени прошло.

B. C.В общем, не жалели в советское время наград для достойных производственников. А так как вы работали на многих заказчиков, вас и награждали много.

Н. Н.С 1942 года, когда я впервые пришёл на завод, много всего сделано. Сейчас мне 92 года, а всё равно почти каждый день звоню на завод и не представляю своей жизни без него. Вот и то, что рассказал вам, надеюсь, кому-то пригодится.

B. C.Я в этом, Николай Степанович, не сомневаюсь. Нельзя нам жить только сегодняшним днём, только сиюминутными заботами и переживаниями. Я верю в силу и величие России. Впереди у нашего Отечества ещё большая история, фундамент которой заложили многие поколения талантливого и трудолюбивого народа России.

На этот раз мой собеседник – главный сварщик завода, лауреат Государственной премии СССР Рудольф Петрович Пацельт. Вся трудовая биография Рудольфа Петровича связана только с горьковским – нижегородским авиастроительным заводом «Сокол», который «в народе» более известен как «21-й завод», а по оборонному ведомству «п/я 200».

Валерий Сдобняков.Каждое дело с чего-то начинается. В том числе и работа на таком уникальном предприятии, как авиастроительный завод, специализирующийся на выпуске современных истребителей. Как так получилось, что вы попали именно на это предприятие?

Рудольф Пацельт. Яоказался на заводе самым банальным образом – по распределению после окончания кафедры сварки Брянского института транспортного машиностроения. Тогда в Горький предлагали два места – одно на почтовый ящик 200 и одно на автомобильный завод. Я понятия не имел, что за предприятие скрывается за этими цифрами, какую продукцию оно выпускает, но так как к тому времени был уже женат, то после совета со своей молодой женой мы и решили ехать вместе – она работать на автозавод, а я на почтовый ящик.

B. C.Похоже, что вы этого ещё не подозревали, но за вас уже решили, что вы в первую очередь нужны авиастроению.

Р. П.Я думаю – тут всё решилось волей случая… Потому что после того, как мы купили с ней билеты до Горького, с автозавода моей жене пришло уведомление: «Если вам нужна жилая площадь, то её у нас нет, и потому мы предоставляем вам свободный диплом». Иными словами, мы могли бы поехать и в другое место, но уж коли у нас были билеты на руках, то всё равно отправились в путь, и вместе пришли в отдел кадров почтового ящика 200. Нас взяли на работу, определив меня технологом в двадцатый цех, а жену технологом в цех номер пятнадцать.

B. C.Мне, к сожалению, номера этих цехов ничего не говорят.

Р. П.Цех «двадцать» занимался изготовлением идущих на самолёты сварных стальных некрупногабаритных узлов. Это детали небольшого размера, которые при сборке и монтаже можно было легко поднять руками.

B. C.И на какие самолёты шли эти детали?

Р. П.Тогда завод выпускал МиГ-21.

B. C.Вообще мне всегда хотелось спросить – здесь на заводе собирают самолёты из узлов, полностью произведённых в ваших цехах, или основная комплектация поступает из вне?

Р. П.Когда мы строили самолёты, то наша работа в конечной стоимости готовой к эксплуатации машины составляла пятьдесят процентов. Остальные пятьдесят процентов приходились на поставщиков, которые нам передавали двигатели, шасси и кучу прочих комплектующих со всего Советского Союза.