Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6570 ( № 40 2016)

После защиты, на которую были приглашены кроме жены и тёщи некоторые друзья, мы вышли из старинного здания МОПИ на улицу Радио, поймали микроавтобус скорой помощи и поехали в Дом литераторов – праздновать. Моя тёща Любовь Фёдоровна, служившая машинисткой в Институте марксизма-ленинизма, страдавшая от высокомерия «остепенённых» чужеродных по преимуществу сотрудников, словно взяла асимметричный реванш: её зять – кандидат наук! Основательно выпили, и один из моих друзей, врач, занимавшийся генетикой, сокрушённо вздохнул: «И за такую чепуху дают кандидата! Бред!»

В Союз писателей СССР Юрия приняли 5 июля 1981 года.

«Тогда существовало негласное правило: для вступления в СП надо выпустить две книги, – вспоминает Поляков. – В порядке исключения могли принять и по одной. Именно так произошло с Н. Дмитриевым, О. Хлебниковым, Т. Бек, С. Мнацаканяном, Р. Бухараевым. Могли – очень редко – принять и по публикациям или рукописи. Как правило, такое исключение делали для авторов, имевших репутацию гонимых. Без книг получили членские билеты Б. Ахмадулина и О. Чухонцев. Ведь и одну книгу выпустить было непросто. Известен баснословный случай, когда поэт-экспериментатор К. представил в комиссию три экземпляра своей книги, выпущенной в региональном издательстве. Он уже благополучно миновал половину инстанций, когда сборник увидел, случайно зайдя в приёмную комиссию, литератор, приехавший из этой области и служивший в том самом издательстве. «Но мы такую книгу никогда не выпускали!» – воскликнул он. Стали разбираться и выяснили, что сборник в количестве десяти экземпляров набрали, отпечатали и переплели друзья К. из какой-то ведомственной типографии, а в выходных данных обозначили самую отдалённую область, чтобы, так сказать, без неожиданностей. Был скандал. К. объявили мошенником (внешность у него и в самом деле была жуликоватая) и приняли в СП только в конце перестройки как жертву советского режима».

Вообще-то Поляков собирался подать заявление уже после выхода первой книги «Время прибытия». Его хорошо знали, у него было много публикаций в периодике. Но его вызвал Виктор Иванович Кочетков и сказал:

– Юра, тебя, конечно, примут и с одной книгой, но все скажут: это из-за того, что ты наш комсорг. Так что потерпи, пусть будет как у всех.

Юрий взял рекомендации у трёх членов СП СССР – Владимира Соколова, Константина Ваншенкина и Виктора Федотова. Затем ему следовало пройти бюро поэтов, которое в ту пору возглавлял Владимир Цыбин. На бюро, по свидетельству Полякова, постоянно сталкивались интересы двух основных конкурировавших группировок – «почвенников» и «либералов». «Каждая старалась усилить свои ряды новым членом и ослабить противника, забаллотировав ставленника противников. «А как же талант?» – спросите вы. «А когда талант противника был аргументом в литературной борьбе?» – отвечу я вопросом же. Впрочем, некий «гамбургский счёт» тогда всё-таки существовал, и на явно одарённых неофитах силами мерились редко. О сегодняшней ситуации, когда литературное сообщество разделилось на два изолированных «гетто», старающихся друг друга не замечать, тогда и помыслить не могли».

Надо признать, что, прося рекомендации, Юрий учёл это противостояние и заручился поддержкой обоих литературных лагерей. Впрочем, хватило бы и рекомендации Владимира Соколова – его авторитет был непререкаем для всех, ведь неслучайно он написал когда-то:

Нет школ никаких. Только совесть

Да кем-то завещанный дар…

«Мне позвонила Антонина, секретарша первого секретаря СП СССР Маркова, и спросила:

– Заяц, а чего ты свой писательский билет не забираешь? Все давно свои забрали.

– Где?

– У меня, где же ещё!

Через полчаса я с тортом влетел в обширную приёмную и получил краснокожее удостоверение.

– А почему подписал Верченко, а не Марков? – огорчился я.

– Георгий Мокеевич в отпуске, роман пишет…

–А-а-а…

– Слушай, заяц, тут из Главпура звонили, на тебя жаловались. Ты чего натворил?

– Повесть написал.

– Ну это ещё ладно… Вон поэт, Вовка Топоров-то, поехал в Таманскую дивизию выступать и так напился, что с танка упал… Поаккуратнее!

Так лет на пять я стал одним из самых молодых бойцов десятитысячного отряда – точнее, дивизии – советских писателей…»

По некоторым данным, отряд был пятнадцатитысячным, но это частности.

«Видно, это так угодно Богу…»

Литература / Литература / Имя до востребования

Теги:Геннадий Ступин

Геннадий Ступин – большой русский поэт, глубоко национальный и по духу, и по облику. Да и по всей жизни своей. Родился на Саратовщине 10 октября 1941 года, после школы учился в Москве на охотоведа-зверовода. Работал, охотился, служил в армии. Окончил Высшие литературные курсы, но так до конца жизни и работал в Подмосковье простым техником. Зарабатывал на жизнь своими руками, а потом писал чудесные лирические, философские стихи. Поэт-пейзажист. Его не покидала какая-то неприкаянность, не­устроенность, он чувствовал себя всё время «на чужой сторонушке». Конечно, он был до самого своего ухода русским советским человеком. Что не мешало ему и в советские годы писать православные стихи. Вот уж кого в полной мере можно назвать православным поэтом. Нет, он мало писал на библейские мотивы, он писал о русской жизни. Да и Бога в стихах нечасто упоминал. Но во всех и пейзажных, и философских, и протестных стихах явно чувствовалась православность. «Видно, это так угодно Богу…» – одно из лучших его стихотворений.

Вся его гражданская протестность разом выплеснулась в «окаянные дни» перестройки и последующего развала России. Он сразу же, как и Борис Примеров, почувствовал свою необходимость газете «День». Эти два поэта были нашими поэтическими символами. Как ненавидел он, русский рабочий, житель окраинного Подмосковья, эту налетевшую на страну «вместо птиц саранчу; ненасытна, бессчётна, черна…» Но не видел он, будучи реалистом, в своей рабочей среде и реальных сил для отражения этой напасти. «В родимом, горько замершем краю опять один, Пред жизнью или смертью, Сжав кулаки, в кольце врагов стою…» На его глазах вымерзала промышленность России, а что он, простой рабочий человек, мог сделать? Его оружием были стихи. Их печатал и элитарный «Новый мир», и московские альманахи, эстеты ценили яркий талант этого вроде бы абсолютно чуждого им по настроениям и по направленности поэта. Его стихи охотно печатал «Наш современник». Вот куда бы пойти ему на работу – в отдел поэзии после смерти высоко ценившего ступинский талант Юрия Кузнецова, но далеко ездить из своего Подмосковья, да и привычнее прочное технарское дело.