Тарик Али - Столконовение цивилизаций: крестовые походы, джихад и современность

Как только иракский режим выступил против интересов Запада в Заливе, обладание ядерным оружием, естественно, тут же приобрело для США статус апокалипсической опасности. Сегодня это пугало уже исчерпало все свои способности. С одной стороны, монополия мировых держав на ядерное оружие, на которую они претендовали с завидным упорством, приказала долго жить. Впрочем, это неизбежно должно было случиться после приобретения ядерного оружия Индией и Пакистаном; Иран, без всякого сомнения, должен последовать их примеру. С другой стороны, собственная ядерная программа Ирака настолько тщательно выкорчевывалась, что даже Скотт Риттер, инспектор Совета Безопасности ООН, похвалявшийся своим сотрудничеством с израильской разведкой и совершавший в Ирак рейды, которые послужили спусковым механизмом для запуска операции «Лис в пустыне», теперь утверждает, что нет никаких шансов на ее восстановление и что экономическую блокаду необходимо снять.

И последнее. Есть мнение, что гнусности режима Саддама Хусейна на местном уровне настолько отвратительны, что для избавления от него все средства хороши. Так как Война в Заливе не завершилась победным маршем на Багдад, США и Британия не смогли провозгласить это официально, но давали понять нечто подобное в каждом информационном брифинге и в каждом комментарии на тему войны в Ираке. Никакую тему последователи левых бюрократов не лелеяли так, как эту. Принимая во внимание тот факт, что Саддам — арабский Гитлер и что «фашизм хуже, чем империализм», все здравомыслящие люди должны сплотиться вокруг американских подразделений авиации стратегического назначения. Эта линия аргументации фактически является ultima ratio [77] Ultima ratio — последний довод (лат.). в пользу блокады; по словам президента США Билла Клинтона, «санкции будут до конца времен или пока существует Саддам» [78] См. статью Барбары Кроссетт. Многокомнатная собачья конура для Ирака. «Нью-Йорк Таймс» от 23 ноября 1997 года. . В том, что режим партии «Баас» является жестокой тиранией, сомнений ни у кого не было, но западные канцелярии не хотели этого замечать, пока Саддам Хусейн был их союзником.

Что уникально в описании жестокостей режима, так это бедная фантазия. Большинству курдов в Турции, где курдский язык запрещен даже в школах, а армия изгнала 2 миллиона людей с родных земель во время воины против курдского населения, всегда приходилось хуже, чем курдам в Ираке. Там — каковы бы ни были другие преступления Саддама — никогда не делалось подобных попыток полного уничтожения целого народа, целой культуры. Однако, будучи членом НАТО и кандидатом в ЕС, Турция не страдает от каких-либо, даже самых скромных, санкций, напротив, она во всем полагается на помощь Запада в проведении подобных репрессий. Похищение Окалана [79] Окалан Абдулла — лидер курдской Организации Конгресс за свободу и демократию Курдистана (до 2002 года Партия рабочих Курдистана, запрещена как террористическая) в Турции, с 1999 года отбывает пожизненное заключение по обвинению в терроризме. уместно дополнить похищением Вануну [80] Вануну Мордехай — израильский физик-ядерщик, выдавший в 1986 году подробности секретной ядерной программы Израиля, похищен «Моссадом», 17 лет провел в заключении, освобожден в 2004 году. , которое англо-американские средства массовой информации сопроводили поощрительным репортажем о прогрессе и демократизации Турции. Разве кто-нибудь предлагал послать войска быстрого реагирования к озеру Ван, запретить полеты над Аданой, а тем более нанести упреждающий удар по Димоне?

Если судьба курдов привлекала пристальное внимание за рубежом, репрессии, санкционированные партией «Баас», конечно, не миновали и арабского населения Ирака. А как обстоят дела у надежного союзника Запада, граничащего на юге с Ираком? Саудовское королевство даже не притворяется, что соблюдает права человека так, как их понимают в Гарварде, или проводит выборы так, как привык Вестминстер, не говоря уж об отношении к женщинам, какое не позволялось даже в средневековой России. Но ни за одно государство арабского мира в Вашингтоне не поднимают больше тостов. В убийствах и пытках Саддам никогда не мог сравняться с Сухарто, при котором массовые казни в Индонезии намного превосходили подобные акции в Ираке. Однако никакой другой режим в странах «третьего мира» не удостаивался таких больших похвал Запада, как кровавое правление Сухарто, тогда как все эти годы правление Саддама было объявлено таким большим злом, что его свержение стало моральным императивом всего «прогрессивного» мирового сообщества.

В 1995 году, в то самое время, когда американские и британские военно-воздушные силы стирали в порошок отступника в Багдаде, Клинтон и Гор с распростертыми объятиями встречали своего старого друга из Джакарты [81].

Блэр посылал индонезийскому диктатору британское оружие вплоть до 1997 года, а перед самым падением Сухарто приветствовал его режим на евро-азиатском саммите в Лондоне, осудив тем не менее бирманскую хунту, число жертв которой было неизмеримо меньше, чем режима Сухарто, но поведение по отношению к иностранным инвесторам менее приемлемое.

Практически все аргументы для оправдания бомбардировок и блокады Ирака хромают на обе ноги, однако существует еще одна очень широко распространенная отговорка. Пусть другие государства являются такими же агрессорами, пусть они еще более активно и результативно занимаются разработками в области ядерного оружия, и точно так же плохо обращаются с большинством собственных граждан, как и Ирак. Ну и что из этого? Нельзя устранить всю несправедливость за один раз, нельзя исправить все зло в мире одним махом, если можно сделать доброе дело только в каком-то одном месте, то почему не здесь? Даже если мы сделаем только одно доброе дело, разве это не лучше, чем не делать добра совсем? Лучше двойные стандарты, чем вовсе никаких стандартов. Такова теперь ортодоксальная казуистика апологетов режимов Клинтона и Блэра, которая применяется в тех случаях, когда отрицать невыгодную реальность, а именно — саудовцев, израильтян, индонезийцев, турок и т. д., становится невозможно. «Нам нужно привыкнуть к идее двойных стандартов», — пишет личный помощник Блэра по международным делам, бывший дипломат Роберт Купер, причем совершенно открыто [82]. Лежащая в основе этого цинизма максима такова: мы будем наказывать за преступления наших врагов и награждать за преступления наших друзей. Не является ли она, во всяком случае, более предпочтительной, чем всеобщая безнаказанность? Ответ на данный вопрос прост: если следовать этой линии, то «наказание» не уменьшает, а порождает преступность, и порождают ее как раз те, кто вершит суд. Войны в Заливе и на Балканах являются азбучными примерами т. н. «развязывания рук» при избирательной бдительности.