Газета Завтра Газета - Газета Завтра 35 (1187 2016)

Русский поэт, к тому же, не отличающийся антисоветскостью, не был интересен ни эмигрантам, ни деятелям советской культуры. Разве что такие же, как сам он, тоскующие по России мастера, верно угадывали суть нового Северянина. К примеру, Марина Цветаева писала ему в неотосланном письме, датированном концом февраля 1931 года: "Начну с того, что это сказано Вам в письме только потому, что не может быть сказано всем в статье. А не может — потому, что в эмиграции поэзия на задворках — раз, все места разобраны — два; там-то о стихах пишет Адамович и никто более, там-то — другой "ович" и никто более, и так далее. Только двоим не оказалось места: правде и поэту.

От лица правды и поэзии приветствую Вас, дорогой…"

Такое письмо от такого мастера выше сотен критических разборов. Но массовый читатель помнил лишь про "Ананасы в шампанском" с "Громокипящим кубком", и на северянинские "Классические розы" внимания почти не обращал. Разве что Пётр Пильский, эмигрантский критик из Риги, отметил глубинные перемены в творчестве поэта: "Сейчас Игорь Северянин — поселянин ("Классические розы"). Город им проклят… Отталкивает и вся Европа ("рассудочно-чёрствая")… Петербургский период Игоря Северянина давно отцвёл, увял и умер, и городских обольщений нет. Появилась жажда простоты, свежести, просторов земли".

Впрочем, обратимся к самой книге "Классические розы"…

В те времена, когда роились грёзы

В сердцах людей, прозрачны и ясны,

Как хороши, как свежи были розы

Моей любви, и славы, и весны!

Прошли лета, и всюду льются слёзы…

Нет ни страны, ни тех, кто жил в стране…

Как хороши, как свежи были розы

Воспоминаний о минувшем дне!

Но дни идут — уже стихают грозы,

Вернуться в дом Россия ищет троп…

Как хороши, как свежи будут розы,

Моей страной мне брошенные в гроб!

Последние два стиха выгравированы на памятнике на могиле поэта. Как правило, там стоят и постоянно обновляемые букеты свежих роз. Думаю, и страна Россия на юбилей поэта в 2017 году вспомнит о розах и о памяти своего национального поэта, и стихи из "Классических роз" будут звучать по радио и телевидению. Наконец Россия узнает не выдумщика небывалой изысканности, а ещё одного своего национального поэта, которым гордиться можно наравне с Пушкиным, Лермонтовым, Тютчевым, Есениным. Каждый школьник должен знать наизусть эти строчки:

О России петь — что стремиться в храм

По лесным горам, полевым коврам…

О России петь — что весну встречать,

Что невесту ждать, что утешить мать…

О России петь — что тоску забыть,

Что Любовь любить, что бессмертным быть!

И казалось, вся вечная история России и русского народа проходит перед нами. Все её смуты и поражения, все беды и воскрешения. Чувствуется в этих стихах та искренность, какой не бывало в его причудливых грёзофарсах. Он становится по-настоящему народен и хрестоматиен. И нет никакой фальши, никакого лицемерия, да и никакой парадности. Есть своя правота, своя словесная изобретательность, своя стойкость.

На восток, туда, к горам Урала,

Разбросалась странная страна,

Что не раз, казалось, умирала, —

Как любовь, как солнце, как весна.

И когда народ смолкал сурово

И, осиротелый, слеп от слёз,

Божьей волей воскресала снова, —

Как весна, как солнце, как Христос!

Разве не так? Разве не вымирали и не воскресали мы Божьей волей? Да, поэту видно и наше неистребимое варварство, наряду со стойкостью и верой, поэт и сам погружён в точно такой же русский хаос, какой извечно царит в России, но он уже свыше знает, что слезами горю не поможешь, что каждому из нас свою Россию нужно заслужить.

Ты потерял свою Россию.

Противоставил ли стихию

Добра стихии мрачной зла?

Нет? Так умолкни: увела

Тебя судьба не без причины

В края неласковой чужбины.

Что толку охать и тужить —

Россию нужно заслужить!

Вот его ответ всем тем, кто оправдывает свою эмиграцию неким посланием. Сам поэт — вроде бы даже не эмигрант, а дачник поневоле — считает и себя виновным во всех бедах России.

В этом сборнике любое стихотворение — знаковое. Поэт то надеется на скорые перемены и возвращение домой:

И будет вскоре весенний день,

И мы поедем домой в Россию:

Ты шляпу шёлковую надень:

Ты в ней особенно красива.

И будет праздник: большой-большой,

Каких и не было, пожалуй,

С тех пор, как создан весь шар земной,

Такой смешной и обветшалый.

И ты прошепчешь: "Мы не во сне?.."

Тебя со смехом ущипну я

И зарыдаю, молясь весне

И землю русскую целуя!

(1925)

То обращается к москвичам с призывом к скорым переменам… Пожалуй, эти перемены в поэтическом творчестве Северянина чем-то близки переменам в творчестве Владимира Маяковского. Да и политичность сборника "Классические розы" никак не меньше политичности книги Маяковского.

Москва вчера не понимала,

Но завтра, верь, поймёт Москва:

Родиться Русским — слишком мало,

Чтоб русские иметь права.

И, вспомнив душу предков, встанет,

От слова к делу перейдя,

И гнев в народных душах грянет,

Как гром живящего дождя.

И сломит гнёт, как гнёт ломала

Уже не раз повстанцев рать:

Родиться Русским — слишком мало:

Им надо быть, им надо стать!

(1925)

Оставаясь поэтом, Игорь Северянин превращается в гражданина, в патриота России. Этого никак не могли понять ни его былые поклонницы, претендовавшие на изысканность вкуса, не могут понять и нынешние ценители "тонкой поэзии", отбрасывающие "Классические розы" за пределы литературы. Для либеральной публики этот сборник чересчур переполнен словом "русский"…

Игорь Северянин и в былые времена любил давать отпор, не чурался острого слова, но, будучи в эмиграции и при этом — вне эмигрантского круга, он был абсолютно свободен в своих высказываниях. Он беспощаден и в своих выступлениях в Таллине, Риге, Белграде, Варшаве, Париже, предпочитая отдавать свою любовь северной природе и любимым женщинам, а также покинутой России. Для самой эмиграции у него любви не хватает. Чем превращаться во второстепенного европейца, он предпочитает мечтать о будущей России.

И как близки эти мечты нам, сегодняшним жителям третьего тысячелетия. Будто сегодня стихи написаны:

Вот подождите — Россия воспрянет,

Снова воспрянет и на ноги встанет.

Впредь её Запад уже не обманет

Цивилизацией дутой своей:

Встанет Россия, да, встанет Россия,