Тарас Степанчук - Дом Романовых. Последние дни последнего царя.

Но по каким-то линиям и каналам информация о большом количестве паломников к дому Ипатьевых пошла в Москву. Не знаю, какие механизмы заработали, чего наши идеологи испугались, какие совещания и заседания проводились, тем не менее скоро получаю секретный пакет из Москвы. Читаю и глазам своим не верю: закрытое постановление Политбюро о сносе дома Ипатьевых в Свердловске. А поскольку постановление секретное, значит, обком партии должен на себя брать всю ответственность за это бессмысленное решение.

Уже на первом же бюро я столкнулся с резкой реакцией на команду из Москвы. Не подчиниться секретному постановлению Политбюро было невозможно. И через несколько дней, ночью, к дому Ипатьевых подъехала техника, к утру от здания ничего не осталось. Затем это место заасфальтировали.

Еще один печальный эпизод эпохи застоя. Я хорошо себе представлял, что рано или поздно всем нам будет стыдно за это варварство. Будет стыдно, но ничего исправить уже не удастся…»

А недавно в газету «Голос Родины» пришло письмо:

Я, как последний в живых родной племянник царя-мученика Николая II и внук императора Александра III Миротворца, обращаюсь из заграницы к русскому народу, ко всем верующим в Бога и ко гражданам города Свердловска.

Дело такое: во-первых, принимая во внимание положительные сдвиги, происходящие ныне в Стране, мне кажется, что для исторического города Екатеринбурга продолжать носить кличку жестокого, безбожного убийцы Свердлова должно быть просто неприемлемо и старое название «Екатеринбург» возвращено городу в кратчайший срок.

Затем напомню — и это очень важно! — что место, на котором пролита кровь помазанника божьего, — свято. На нем невозможно возводить ничего другого, как только величественный Храм-памятник. Дорогие русские люди! Задумайтесь над этим.

Я уверен, что православное русское зарубежье с благословения первоиерарха нашего Его Высокопреосвященства Владыки Митрополита Виталия поддержит благое начинание.

Кроме того, у меня имеется икона Божьей Матери «Троеручица», перед которой молились царственные мученики в доме Ипатьева, в заточении. Икона эта, с поврежденным киотом, была выброшена преступниками после их гнусного дела… При приходе «белых» ее подобрал один гвардейский офицер, знавший лично моих родителей — великую княгиню Ольгу Александровну и моего отца ротмистра Николая Александровича Куликовского. И икона эта была доставлена в двадцатых годах в Данию моей бабушке, императрице Марии Федоровне. Дайте этой иконе, свидетельнице страданий новомучеников, вернуться в Россию на ее единственно достойное место — в Храм-памятник, долженствующий быть воздвигнутым как покаянная лепта за великий грех, допущенный в нашей истории, грех, за который и поныне страдает наша родина и мы все с ней, где бы на земле мы ни находились.

С любовью во Христе Вам

Тихон Николаевич

Куликовский-Романов».

Похоже, история не только соединяет людей в единое целое, но и может активно их разъединять. А царю и его домочадцам — людям глубоко веровавшим — не только отказано в христианском обряде погребения — их лишили даже права на могилу.

23 апреля 1991 года «Комсомольская правда» поместила информацию «Как убивали царскую семью»:

«Новую версию убийства царской семьи выдвинула инициативная группа по расследованию обстоятельств казни, базирующаяся в музее истории комсомола Урала. Чтобы основательно замести следы, чекисты в ту трагическую ночь расстреляли две одинаковые по численности семьи, после чего Юровский повез к Ганиной яме тела Романовых, а чекист Ваганов на другой машине — семью промышленника, фамилия которого пока неизвестна. Недалеко от места, где, как принято считать, покоится императорская фамилия, палачи обменялись трупами и вместо Романовых в Ганину яму попала семья промышленника. Такое предположение члены группы сделали после того, как им удалось обнаружить личный дневник одного из участников расстрела. Место захоронения Николая II и его близких планируется найти этим летом».

Выходом этой книги хоть в какой-то мере очень желалось бы помочь процессу духовного выздоровления страны. Потому что критерием прогресса является сегодня не только материально-технический уровень той либо иной нации, но ее способность отличать добро от зла.

Прошлое оставило нам историю, в которой есть свои герои, свои мученики и свои палачи. В борении, добра и зла непримиримо противостоят возвышенное и низкое, совесть и подлость, правда, справедливость и произвол. Они борются в душах каждого из нас.

В застойные брежневские годы было принято и осуществилось секретное решение о сносе Ипатьевского дома. Но разве можно предать забвению память о свершенном злодеянии? Николай II и члены его семьи, как мученики, причислены зарубежной церковью к лику святых. А по православному обычаю на месте убиения святых ставят храмы на крови. Строительство подобного храма и предусматривает проект Екатеринбургской общины Святых Новомученников и Исповедников Российских, который активно поддержала эмигрантская церковь. Тогда как Свердловский городской совет народных депутатов принял решение о передаче тридцати соток Ипатьевского пустыря Московской Патриархии и одобрил предложение местной епархии построить на лобном месте царской фамилии памятную часовню. Возведение храма начнется после благословения Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II. Пока же здесь высится православный крест, лежат алые, как пролитая кровь гвоздики и траурно мерцают поминальные свечи.

А Иисус из седины минувших веков призывает: «Не судите, да не судимы будете;

Ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить». (МФ: 7, 1–2)

Если бы в нашей грешной жизни да исполнялись бы святые заповеди… Но ведь Николай II, его жена и дети постоянно к этому стремились. Давайте же снова обратимся к документам прошлого и еще раз прощально глянем в этой книге на царскую семью.

Из воспоминаний С. Я. Офросимовой:

«В 1904 году родился сын. Ребенок был на редкость красив, обаятелен и с малых лет стал проявлять Свою волю. Сильную волю Он унаследовал от Деда, обаяние от Отца, красоту от Своей матери…

Он был горячо привязан не только к близким ему лицам, но и к окружающим его простым служащим: никто не видел от Него заносчивости и резкого обращения. Одним из самых больших Его удовольствий было играть с детьми и быть среди простых солдат… Часто у Него вырывалось восклицание: «Когда Я буду царем, не будет бедных и несчастных. Я хочу, чтобы все были счастливы».