Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6564 ( № 34 2016)

США, конечно же (а как иначе!), приписывают разработку себе (они называют её «рейлган» (railgun, «рельсовое оружие»). Национальный бум вокруг электромагнитной пушки охватил США ещё в конце 70-х, когда появилась программа «Стратегической оборонной инициативы» (СОИ). Тогда планировали выводить рейлганы на орбиту, чтобы сбивать спутники противника. Потому-то СОИ и стали называть программой «Звёздных войн».

Но американцы на тот момент программу «не потянули» – как говаривали на Руси, «жидко обделались». Хотя из штатовского бюджета и разработчики, и военные вытянули немало денег.

«Они и сейчас заявляют на полном серьёзе, что вот-вот начнут разгонять 100-граммовый снаряд до скорости 50 километров в секунду, – говорит Владимир Полищук. – Вообще-то 50 км – это маловероятно, однако американские учёные и ВМС США с удовольствием получают под эту фейковую программу миллиарды долларов».

Президент РАН Владимир Фортов

Все свои прошлые неудачи и откровенные провалы американцы рассчитывали «обнулить и забыть» 30 мая нынешнего года ВМС США осуществили успешный запуск рейлгана, установленного на новейшем эсминце «Замволт» (Zumwalt). По словам президента РАН В.Е. Фортова, 10-килограммовый управляемый по GPS вольфрамовый снаряд, заключённый в алюминиевую оболочку, поразил цель на расстоянии 200 морских миль (свыше 300 км) на скорости 2,5 км/сек. И тут же, понятное дело, Wall Street Journal объявила, что США монопольно владеют этим грозным оружием.

Испытания российского рельсотрона в Шатуре наглядно продемонстрировали миру, что наша наука нашла свой, куда более эффективный и экономичный способ ускорять твёрдые тела до космических скоростей, нежели все её конкуренты – будь то Америка, Иран или Китай. И при этом пока не собирается грозить миру сверхбыстрыми железными болванками.

«ВЫЗОВ, СТОЯЩИЙ ПЕРЕД НАУКОЙ»

И вот мы в Шатуре. В просторном помещении Шатурского филиала ОИВТ РАН учёные готовят рукотворную «грозу» – плазменную молнию невиданной силы. Забегая вперёд, приведу слова Владимира Фортова, лично руководившего экспериментом: «Ток идёт силой порядка одного миллиона ампер. Это в 30–40 раз больше, чем при ударе хорошей молнии. Поэтому работать с такой силой тока, напряжением, плазмой – это некий вызов, стоящий перед наукой».

Владимир Фортов чётко расставил акценты и приоритеты. Он заявил, что принципиальная разница между нами и американцами в том, что «мы не занимаемся оружием. Наша задача – попытаться получить в лабораторных условиях при помощи таких систем (рельсотрона. – Авт.) большие давления и исследовать поведение вещества при экстремально высоких температурах и давлениях. Это надо для понимания того, как устроена Вселенная, потому что 95 процентов всего видимого вещества Вселенной находится как раз в сильно сжатом и разогретом состоянии. Мы пытаемся при помощи этих систем получать состояния с многими миллионами атмосфер, – сказал президент РАН. – Наши разработки – это фундаментальная наука».

И конечно, на встрече с академиком Фортовым не раз звучала космическая тема. «Да, в нашей работе над рельсотроном мы всегда имеем это в виду – возможность в будущем при помощи электромагнитного ускорителя выводить на орбиту искусственные спутники».

Владимир Евгеньевич пояснил, что эта идея особо привлекательна тем, что для рельсотрона не нужно строить космодром, не нужны и дорогостоящие ракеты-носители.

«Второе направление, – продолжил Фортов, – изучение ударов комет, метеоритов и прочих небесных тел о поверхность либо земли, либо космических аппаратов. Цель исследований – защитить эти аппараты от высокоскоростных частиц».

И всё это, по словам президента РАН, у российских учёных получается. Что ж, согласно известной поговорке, именно то, что получается, и надо делать. В оружейной сфере – танки, зенитные комплексы, ядерные ракеты, наконец. Что касается рельсотрона, то наша модель призвана совершить переворот прежде всего в фундаментальной науке, а не в системах вооружений. Хотя, согласитесь, плазменная пушка, пальнувшая вольфрамовой болванкой с эсминца ВМС США «Замвольт», сродни некой изящной плёточке. И ей уж всяко не удастся перешибить тот обух, даже кувалду, которую представляют собой наши ракетно-космические силы.

ИСТОРИЧЕСКИЙ ВЫСТРЕЛ

И вот особый момент: всех просят покинуть полигон – свидетелем первого запуска российского рельсотрона будет только аппаратура. Людям находиться в помещении просто-напросто опасно. Дело не только в мощном электромагнитном излучении. А вдруг «ствол» рельсотрона разорвёт при таком запредельном давлении плазмы? Вероятность этого не исключена…

Кстати, по словам академика Фортова, давление в «стволе» рельсотрона – как на дне Марианской впадины, то есть более тысячи атмосфер.

Долгое томительное ожидание в комнате по соседству с полигоном… Звенит протяжный звонок, а вслед за ним раздаётся оглушительный хлопок. Здание сотрясается, с потолка сыплется штукатурка…

Возвращаемся на полигон. Запах гари и озона. «Дуло» рельсотрона почернело от копоти, а заглушка с мишенью, стоявшая ещё несколько минут назад перед стволом электромагнитного ускорителя, разлетелась вдребезги. Сорвав резьбу, вылетели два крепёжных винта рельсотрона (их диаметр – около 3 см). На самой мишени – тяжёлой стальной отливке – обширный «кратер» (сантиметра четыре в диаметре и около трёх в глубину). Всё это сделал поликарбонатный снарядик весом в два грамма…

Зафиксированная скорость «пули» – 3,2 километра в секунду. Владимир Полищук, заведующий плазмодинамической лабораторией, говорит: «Главное, что первый запуск состоялся. Результат мог быть лучше, но плазма сорвала болты, давление снизилось, и скорость «пули» немного упала. Но всё равно – хороший результат».

Владимир Фортов объявляет, что эксперимент прошёл в целом успешно. «Мы движемся в правильном направлении, – сказал президент РАН. – Работаем на пределе мощности».

Александр АННИН,

ШАТУРА – МОСКВА

На тонущем корабле капитанов меняют

Общество / Гуманитарий / К ДОСКЕ!

Минаков Аркадий

Теги:Образование , модернизация , аналитика

Какой курс ждёт систему образования

Мало-мальски объективный анализ процессов, которые вот уже полтора десятилетия происходят в области школьного образования и университетской науки, показывает, что ситуация близка к катастрофической.

Десятилетиями происходит сильнейшая эрозия системы образования. Её характерные черты (я говорю не о сравнительно благополучной Москве, а о школах и вузах большей части страны): нищенское финансирование и соответствующие зарплаты; стремительное старение основной массы преподавательского корпуса; бездарные учебные программы и учебники; необходимость предоставлять гомерическое количество отчётов, справок, графиков, планов; перегруженность школьников ненужными предметами; отсутствие возможности ставить объективные оценки (за неудовлетворительные оценки учителей наказывают).