Александр Хинштейн - Кризис

Инженеры долго спорили, как именно рыть канал. Одни — стояли за создание подземного туннеля. Вторые считали, что надо проложить железную дорогу и перевозить корабли посуху из океана в океан. Третьи предлагали — строить канал с несколькими шлюзами.

Лессепс настоял на четвертом варианте: рыть на уровне моря. Так же, как и Суэцкий!

Пока они судили-рядили, истинные организаторы компании времени даром не теряли — печатали и печатали новые акции (или, как их тогда называли — займы). Чтобы получить разрешение на выпуск, в громадных масштабах «подмазывали» политических деятелей. Будущего премьера Жоржа Клемансо и добрую половину депутатов парламента активно «поддерживали», «раскручивая» их в прессе, давая деньги на избирательные кампании.

Клемансо Жорж (1841–1929) — французский политик.

В молодости был радикалом, «критиком прогнившего режима» и яростным демократом. В зрелые годы — сам неоднократно становился и министром, и премьером. Оказался замешан в «Панаме». При этом будучи при власти, замечательно душил демократические завоевания французов.

Но главной страстью его жизни, похоже, была ненависть к Германии. Тут он не лукавил. Националистическая риторика и реваншизм Клемансо оказались востребованы во время Первой мировой. С самого начала войны он требовал ее продолжения до полного разгрома Германии, не считаясь ни с какими жертвами. Совмещал посты премьера и военного министра и хотел стать диктатором.

Между прочим, по образованию — врач, а зарабатывал в молодости тем, что преподавал французский язык и верховую езду в американской женской школе

Количество привлеченных денег росло, а конца края проекту не было видно. Бесчисленные технические ошибки накладывались на банальное воровство.

В 1887 году грянул гром: оказалось, что за 6 лет стройки она почти не сдвинулась с места. Другой, не менее знаменитый инженер Эйфель — тот, что построит одноименную башню — проведя экспертизу, заявил, что для завершения проекта нужно еще 1,6 миллиардов франков. Таких денег ни у кого уже не было.

Акции Панамской компании рухнули с треском и грохотом, за них не давали теперь и сантима. 800 тысяч вкладчиков безвозвратно потеряли свои деньги — всех их накрыла одна большая панама. Против 510 (!) депутатов выдвинули обвинения в коррупции. Правительство ушло в отставку.

Что же до главных жуликов, они улизнули в Брита-нию — традиционный приют финансовых махинаторов. Так что и на этом кризисе самые хитрые из олигархов погрели ручонки: деньги остались при них.

Скандал длился несколько лет. Трибунал признал виновными не только управляющих компании, но и Лессепса, его сына Шарля, и даже бедолагу Эйфеля (он отвечал за инженерные решения на Панаме). Впрочем, Эйфеля вскоре помиловали, а отправить Лессепса за решетку оказалось совершенно невозможно: на нервной почве бедняга впал в полный маразм. Знаменитого, заслуженного старика отпустили тихо умирать.

А слово «панама» на долгие годы стало нарицательным обозначением особо крупной аферы; вплоть до середины XX века так именовали любую пирамиду…

Нынешний кризис часто сравнивают с Великой депрессией. На самом деле, аналогия сильно притянута за уши.

Между этим и тем кризисами общего не много; разве что страна происхождения — Made in USA.

По масштабам же своим и размаху даже ставить их на одну доску нельзя. Нет, и то, и другое, конечно, кризис. Но ведь и Великая Отечественная и драчка за Фолклендские острова — тоже одинаково считаются войнами…

Хотя начиналась Великая депрессия так же, как и сегодня — у Америки стало чересчур много денег.

Послевоенная экономика перла, как на дрожжах; еще бы — столько золота перекачали за Первую мировую в закрома Форт-Нокса.

Семимильными шагами развивалось массовое производство. Товары, еще вчера считавшиеся непомерной роскошью, стали, благодаря конвейеру, доступны каждому. Теперь миллионы американцев звонили по телефонам, заводили граммофоны, включали радиоприемники; словом — самый настоящий потребительский бум. Все ждали только роста, больше денег, больше товаров — хороших и разных!

Вот так же и «мобильник» являлся когда-то у нас признаком богатства; «Моторола» с выдвижной антенной и захлопывающейся крышкой стала символом целой эпохи наряду с «Шестисотым», «Бумером» и малиновыми пиджаками.

Сотовый телефон в России начала 1990-х — это удел богачей. Аппарат с контрактом стоил 5 тысяч долларов (в пересчете на золото — 15 тысяч сегодня); любой звонок — доллар минута.

Теперь «мобильники» в кармане у каждого, включая дворни-ков-таджиков и первоклассников. Микроволновки, домашние кинотеатры и ноутбуки до самого последнего момента раскупались, как горячие пирожки. Все ждали только роста… Стоп. Пошел явный повтор. Другая эпоха, другая страна…

Теперь это звучит, как издевка, а ведь накануне биржевого краха американцы просто-таки захлебывались от восторга. До такой степени все были убеждены, что эпоха т. н. «просперити» (процветания) будет вечной. Рост всеобщего благополучия фиксировался индексом Доу-Джонса. Кстати, докризисного уровня он достигнет только в… 1954 году!

Всего за 14 лет — с 1913 по 1927 год — ВВП США не просто удвоился. (Помнится, аналогичную задачу Путин ставил сразу после своего прихода к власти.) Он утроился!

Американцы охотно покупали акции, надеясь получить по ним высокую прибыль. Нет денег? Под акции брались кредиты: банкиры тоже ждали роста. Особенно активно вкладывали деньги в недвижимость… опять что-то знакомое, правда?

В России в начале XXI века «перегрет», в основном, был рынок жилья в мегаполисах и курортных зонах типа Сочи. В США земля тоже особенно быстро дорожала во Флориде. Но и по всей стране шел бум торговли недвижимостью и рост цен на нее. Продавались — в том числе и котировались на биржах — даже такие бумаги, как право на покупку земли…

Коммунисты знали совершенно точно: обвал 1929 гада — это кризис перепроизводства! (В Большой советской энциклопедии указывалось, что он «резко обострил все основные противоречия американского капитализма».) Почему? Да потому, что у Карла Маркса только про этот кризис написано; про другие — ни слова. В громадном томе экономического талмуда — в «Капитале» — нет и малейшего упоминания о кризисах финансовых.

Маркс Карл (1818–1883) — немецкий экономист и революционер-теоретик .