Андраник Мигранян - Россия и США: фактор Путина

К. Затулин: — Кто-то, я помню, Абашидзе, кажется, говорил мне, что аджарцев в Турции больше, чем аджарцев в Аджарии. Вот если говорить о таком нашем ближайшем союзнике — члене Евразийского Союза, как Нурсултан Назарбаев, один из наиболее активных певцов, кстати говоря, именно пантюркизма. Это серьезно со стороны Назарбаева?

А. Епифанцев: —Назарбаев тоже пытается каким-то образом балансировать между Россией и кем-то еще, может быть, тюркским миром. И, может быть, в какой-то степени Назарбаев пытается показать своим, своему общественному мнению, что вот он, так сказать, опирается…

К. Затулин: — Видимо, казахскому общественному мнению. Вряд ли русскому общественному мнению в Казахстане это понравится.

А. Епифанцев: —Да-да, абсолютно верно. Мы знаем, что весь север, по крайней мере, Казахстана — это русские, казачьи в основном селения. И он пытается балансировать. На самом деле, тут ничего такого страшного нет, если понимать, что это делает политик, но здесь очень важно не заиграться…

К. Затулин: — Реакция России после нападения на СУ-24 — она была адекватной или все же чрезмерной?

А. Епифанцев: — Я думаю, она была выверена абсолютно. Она была точна и выверена. Точна, я бы сказал даже, в трех моментах: первый момент — это действительно очень жесткий, очень жесткий ответ по самолету, вот по этому удару в спину, который был нам нанесен. Действительно, нужно было сделать так, чтобы было понятно, что российские самолеты сбивать нельзя, тем более в той ситуации, когда мы являемся хотя бы формально членами общей коалиции.

А. Мигранян: —Со времен Первой мировой войны впервые турки напали на Россию. Напрямую. С Первой мировой войны, 100 лет спустя.

К. Затулин:— Может быть, поэтому многие горячие головы на разных ток-шоу советовали в ответ напасть на Турцию, на турецкий самолет?

А. Епифанцев: —Не было недостатка в подобных предложениях, если это можно назвать предложениями. Но я рад, что не эти горячие головы определяют, не вот эта «диванная партия» определяет политику страны.

Второй уровень ответа — это ответ экономический…

А. Мигранян: —Эрдоган сам себя таким образом лишил возможности использовать российский фактор для увеличения турецкой капитализации по отношению к Вашингтону. Теперь он в лобовом столкновении с Россией находится и вынужден, хочет или не хочет того он сам и турецкая элита, вернуться на поклон к Вашингтону.

К. Затулин:— Ну, он сделал тур, как мы заметили. Сам поехал в Катар, Давудоглу поехал в Азербайджан, то есть проверяет ближайших союзников…

А. Мигранян: —Это мелочь.

К. Затулин: —Это не компенсация.

А. Епифанцев: —С экономической точки зрения важно отметить, что это действительно был настолько выверенный ответ — ответ, который не закрывает все дороги нашему дальнейшему сотрудничеству. Это ответ, который условно выбрал те направления, которые мы можем прекратить и которые сильно ударят по Турции. Но, с другой стороны, оставил какие-то направления деятельности, которые более выгодны нам.

К. Затулин: — Можно ли рассчитывать, что Эрдоган по каким-то причинам пойдет на попятную и он или руководство Турции принесут свои извинения? Вы в это верите?

А. Епифанцев: Смотрите, при нынешней военно-политической картинке это невозможно. Вы поставьте себя на место Турции, на место Эрдогана. Здесь речь не столько в личности самого Эрдогана, сможет ли он измениться или нет.

К. Затулин: — Значит, в чем состоит наша стратегия? Мы не собираемся с этим руководством Турции идти на какие-то примирения. То есть мы ждем смены руководства Турции?

А. Мигранян: —Я думаю, что, действительно, наша стратегическая линия очень понятная и правильная. Это попытка максимально ослабить Эрдогана.

А. Епифанцев: —Но если мы говорим о том, что хотим, так сказать, убрать Эрдогана или нам выгодно убрать Эрдогана, то тогда возникает вопрос: а кто придет на смену? Не факт, что тот человек, который придет, будет для нас лучше. Скорее всего…

А. Мигранян: —Не только нам… И Вашингтон, и Тель-Авив тоже хотят, чтобы Эрдоган ушел. Потому что — еще раз ссылаюсь на нашего президента — в Турции идет фактически смена парадигмы. То есть светская власть все больше и больше уступает место религиозной, исламской власти. Для нас и для Вашингтона гораздо лучше было, когда все-таки решающее слово оставалось за армией и генеральным штабом, а не за исламским лидером, которым является Эрдоган.

К. Затулин: — Ставки повышаются в этом регионе, в том числе опасности и риски для России в связи с этим поведением Турции?

А. Епифанцев: —Ставки, несомненно, повышаются, мы это видим. Мы видим, что туда приходит больше вооружений, больше самолетов, больше кораблей и так далее. И, главное, все это происходит на фоне того, что до сих пор у всех сторон, у всех трех блоков — Америка и Запад, Турция и Россия — нет единого видения решения ситуации. И здесь возникает вопрос, что будет, если…

К. Затулин: — Единого на всех троих, что ли?

А. Епифанцев: — Единого решения, как решить ситуацию в Сирии. Каким будет будущее Сирии? Здесь может быть очень много опасных моментов вплоть до прямого открытого столкновения.

К. Затулин: — А если иметь в виду то, что происходит на наших собственных границах? В связи с нашим конфликтом с Украиной?

А. Епифанцев: — Конечно. Несомненно. Мы видим сейчас, что как только у нас осложнились отношения с Турцией…

К. Затулин: — Произошел подрыв линии электропередач в Крыму.

А. Епифанцев: —Ну, это немножко не то.

К. Затулин: — Почему «не то»? По-моему, вполне возможно, что как раз то.

А. Мигранян: —Я хочу сказать не только утвердительно, но абсолютно утвердительно, что активизация крымских татар — это дело рук Стамбула и Анкары. И, конечно, огромное количество вот этих лидеров крымских татар живет за счет турецких денег.

Это, во-первых. И, во-вторых, демонстративный приезд министра иностранных дел Турции в Баку и заявление о том, что они помогут решить Азербайджану Нагорно-Карабахскую проблему. Это абсолютно провокационное заявление. И так Эльхам Алиев каждый день говорит о том, что он собирается военным путем решить эту проблему. А теперь Турция еще его подталкивает и провоцирует.

А. Епифанцев: —Я не верю. Все-таки, я думаю, что какие-то остатки здравомыслия остались. Я не верю, что Турция может попытаться начать военный конфликт в Карабахе. У нее и без того сейчас очень сложные отношения практически со всеми своими соседями.