Владимир Федоров - Бойцы моей земли: встречи и раздумья

Теперь вам уже хочется воскликнуть: «О Волга!» Вы чувствуете внутреннюю потребность в этой интонации: волна подводного течения, скрытого в стихе, овладела вами и передала вам чувство поэта.

Фадеев любил жизнь. Помню по–ребячьи заливистый смех Александра Александровича, слушавшего в переполненном киевском театре рассказ Остапа Вишни «Зенитка» в исполнении лукавого автора. Фадеев смеялся до слез. А на другой день мы услышали его блестящий доклад о современной литературе, который он сделал экспромтом, не заглядывая ни в какие шпаргалки.

Александр Александрович по–отцовски поддержал многих молодых писателей. В тридцатые годы в его руки попала рукопись повести студента Литинститута имени Горького Леонида Жарикова. Она была очень близка по духу автору «Разгрома» и «Последнего из удэге», певца суровой юности солдат революции. На стихийном семинаре студентов–прозаиков Фадеев подробно разобрал незаурядную повесть Жарикова, отметил удачи, указал на недостатки и выправил всего–навсего один абзац. Но этот абзац стал как бы маяком для автора, и он снова принялся за работу.

— Фадеевский абзац для меня неприкосновенен, — говорил Леонид Жариков. — Я перечеркивал целые страницы, менял сцены и диалоги, а в этом абзаце не изменил ни словечка. Тут не только память о большом художнике, принявшем участие в моей творческой судьбе, но и замечательный пример работы над словом.

Литературный процесс диалектичен, не только зрелые мастера влияют на молодых, но бывает и обратное влияние. Прошли годы. Александр Фадеев написал свой замечательный роман о донецких пареньках и девушках, юных подпольщиках Краснодона, новом поколении шахтерских детей. Роман «Молодая гвардия» и «Повесть о суровом друге» роднит не только любовь к подвигу и высокий романтический взлет, но и мастерское умение перевоплотиться в своих юных героев, понять их психологию, быт, мечты.

Кое–кто упрекал Фадеева в идеализации молодогвардейцев, мол, слишком уж они все красивы. Александр Александрович лукаво отвечал таким читателям:

— А скажите, какие недостатки были у Татьяны Лариной? — И тут же вспоминал тургеневских девушек.

Да, если фадеевские герои и были красивы, то в первую очередь душой. Внутренний огонь делал их красивыми и внешне. Почти документальный роман пронизан глубоким лиризмом. Поэтому–то и список погибших юных героев в финале звучит как трагическая симфония.

Григорий Ершов, автор книги «Глазами друга», волнующе, увлекательно рассказывает о создании романа «Молодая гвардия». Писатель принял от ЦК комсомола социальный заказ и с честью его выполнил. Материал был такой, что, по словам автора, мог прожечь камень. Г. Ершову посчастливилось быть одним из первых слушателей начальных глав романа о краснодонцах. Подтверждая свое повествование убедительными деталями, писатель рассказывает о давней дружбе Фадеева с комсомолом, р щедрой его помощи редакциям молодежных журналов. Хочется, чтобы автор воспоминаний продолжил свои новеллы об Александре Александровиче.

Никогда не забуду одной встречи. Это было после смерти Фадеева. Немолодой водитель такси разговорился со мной о литературе. Помолчал, вздохнул:

— А ведь я Александра Александровича Фадеева возил, и не один год. Большой души человек!

Эти слова, вырвавшиеся из самого сердца, врезались в память навсегда. Я до сих пор храню старый писательский билет, подписанный Александром Фадеевым.

Автор «Разгрома» и «Молодой гвардии» был чутким и вдумчивым художником. Много у него было творческих планов. Не успел он завершить многотомный роман «Последний из удэге». Но вот уже после смерти мы прочли его. «…Повесть нашей юности», и образ писателя как бы озарился новым светом. Фадеев поделился с нами самыми сокровенными своими думами, радостями, печалями, мечтами. Да, это был большой души человек. Книги его продолжают триумфальное шествие по земному шару.

После Максима Горького никто столько не помогал молодым и немолодым писателям, учителям, как Александр Фадеев. Я сужу о людях, знавших Александра Александровича так: если они вспоминают его добром, значит, это настоящие люди.

В детстве мы читали поэму Николая Тихонова об Ильиче и индийском мальчике Сами, который называл Ленина, как и вое его земляки, непривычно для нас, русских мальчишек, — Ленни.

Читая, мы, подростки, забывали, что у этой поэмы есть автор. Мы видели только маленького индуса, в душе которого затеплилась надежда на светлую жизнь. Тема пробуждающегося Востока с его обычаями, неповторимым колоритом пройдет через многие стихотворения, рассказы и повести Николая Тихонова. Это — его стихия.

Многие сверстники помнят высокого человека в длинной кавалерийской шинели, только что вернувшегося с дымных полей гражданской. Это был поэт Тихонов. Но не все знают, с каким трудом он издал свой первый сборник. Из 600 стихов выбрал 30. О гонораре не могло быть и речи. Надо было самому платить за издание. Двух сёдел и шубы жены хватило только на 700 экземпляров. Остальные 300 помогли выкупить добрые люди.

Молодой поэт послал Максиму Горькому на Капри две своих книги «Орда» и «Брага». А вскоре Константин Федин, друг поэта, прочел в письме с Капри: «Получил книги Тихонова. Прошу вас: передайте ему мой искреннейший привет и мое восхищение: очень хорошо, стройно растет этот, видимо, настоящий!» И до этого Горький называл поэта исключительно талантливым. За плечами молодого, но уже седоволосого Николая Тихонова было тогда две войны: германская и гражданская.

«Брага» — это название, как нельзя лучше, передает энергию его ранних стихов.

Надо было самому понюхать пороху, изведать изменчивую солдатскую судьбу, почувствовать себя частицей красной лавы, стремительно освобождавшей Крым, чтобы написать такие стихи. Строки афористичны, сжаты, как пружина. Проницательный Горький заметил у их автора удивительную черту: он как бы жил бегом и прыгал через все, что ему внутренне мешало. Это неудержимое движение чувствуется и в знаменитых тихоновских «Балладе о гвоздях» и «Балладе о синем пакете».

Не сразу достиг Николай Тихонов вершин мастерства. В юности ему довелось немало поблуждать в формалистических «словесных джунглях», как он выразился сам.