Иван Охлобыстин - Благословляю на праведный бой!

– Кого-то из коллег в шоу-бизнесе у Вас получилось привести к Богу своим примером?

– Это не я, это Господь посредством меня приводит людей к Богу. Просто возникает ощущение, что люди давно искали информацию, но у них не было возможности её получить.

– В чем, на Ваш взгляд, главная проблема современного человека сегодня?

– Не знаю. Я не отвечу на этот вопрос, поскольку я могу сказать наугад, либо попытаться быть оригинальным. Ни то, ни другое не хорошо. Мне кажется, человек со временем не меняется. Он достоин восхищения – с одной стороны, с другой стороны, мне кажется, что человек – это очень неудачный вариант для носителя сознания. Я в противоречиях по поводу человека.

– Вы говорили, что собираетесь в ближайшее время вернуться к священству. Планы не изменились?

– Ближайшее время будет, когда, наверное, Нюша поступит в институт. Это младшая, ей сейчас девять. А ведь есть и другие пять девочек…

– Что Вам в сегодняшней жизни не хватает без деятельного священства?

– У меня нет свободного времени, чтобы даже обдумать, чего мне не хватает. У меня всего слишком много. Вот вчера приехал домой, мы с Оксаной почаёвничали, чтобы хоть увидеться, в общих словах обговорили, кто чем занимался, и я уснул, не успев откинуть покрывало… И так два года.

– Психологи и священники в возрасте говорят, что семейную жизнь нужно постоянно чем-то подпитывать: беседы, разговоры, время только для двоих. А если времени не остается?

– Я использую любую возможность, чтобы Оксану вытащить в город. Иной раз я отпускаю машину и говорю: «Ксюша, заезжай за мной, мне надо на встречу». И вот она как бы и меня выручает, и заодно мы вместе прокатимся, пообщаемся. А потому я стараюсь выкроить время и затащить ее в кафе. Она сначала сопротивляется, а потом – соглашается. На какие-то мероприятия предпочитаю её брать, одну или с детьми. Я вообще люблю с детьми гулять. Мы и на великах вместе ездим.

– Всей семьёй?

– Да. Но сейчас редко получается. А когда было посвободнее, мы катались на горных великах от Тушино до Войковской – через лес, парк. Километров 14 мы наматываем, я как-то замерял. На Войковской есть небольшое кафе, мы перекусываем – кофе с круассанами, и едем обратно.

– Если помечтать, ваша идеальная жизнь – какая она?

– Не знаю. Для меня каждое мгновение жизни идеально. Вот сейчас я идеально живу. Сказать, что можно лучше – не могу, я не знаю, как «лучше». Вот хуже – знаю, мне есть с чем сравнивать.

Помню, однажды, когда служил в армии, я лежал в госпитале. Мне нельзя было никуда выходить – из-за ветрянки. Госпиталь – отдалённое здание на окраине Ростова-на-Дону, на окраине в военной пустынной части. Солнце там – как в Мексике, оно так раскаляло стены лазарета, что было трудно дышать. И в этом лазарете – отдельно от всех – стояла моя койка. Мне казалось, что я на краю Вселенной. В этом замкнутом пространстве особенно усиливалось ощущение, что тебя не услышат ни при каких обстоятельствах. Из самых громких звуков было звяканье чашки…

Известный актер, режиссер, сценарист, драматург, писатель, священник, многодетный отец поделился своими мыслями о том, как вырастить здоровое поколение в масштабах страны, и рассказал «Мираману» о воспитании собственных детей.

– Наше общество до сих пор живет искусственно привитыми идеалами, неорганичными и неэффективными для русских. И на них мы или проворовываемся, или впадаем в «печоринщину».

Если бы удалось найти общую идею, сформировать ее с помощью родителей, масс-медиа, сделать этакий культурный вброс, сказать: «Ребята, сейчас люди типа Заратустры, Данте – герои, уходящие вдаль с пачкой книг, и это классно!» Если мы сформируем среди молодежи за счет харизматичных личностей некую аудиторию, которая сделает тему трендовой, чиновники будут вынуждены ее обслуживать.

Фитнес – это тренд, книги – это тренд. Это должно стать популярным! Тех, кто думает так же как и я, много. Просто кто-то должен крикнуть: «Поехали!» Но сегодня нет той силы, которая была бы ответственна за воспитание будущего поколения и за сохранение интеллектуального состояния всей нации.

Номинально у нас есть министерство, областные и городские органы. Но они не работают – в силу отсутствия идеологии, единого принципа, денег… Может, у себя дома чиновник, ответственный за библиотечные фонды, и содержит опричную библиотеку. Для себя он покупает книги с золочеными корешками, деревянные шкафы. А что с местными библиотеками? Да и бог с ними. Зачем они нужны? Кто сейчас читает книги? Очень немногие.

А ведь это удивительный процесс. Я говорю сыну: «Вася, представь, ты раскрываешь белый лист, на котором изображены странные символы. Отражение от листа проходит глазное яблоко, на уровне глазного дна касается энергетической сети, потом странными, до сих пор не познанными сигналами и импульсами увиденное поступает еще куда-то в мозг и формирует чистую, никем не преображенную, только твою картинку!» Чтение в тысячу раз эффективнее для развития IQ, интеллекта, нежели другие визуальные и аудиальные источники информации.

Нельзя знать все, нельзя сделать всего, но можно хотя бы попробовать. Помните, в книге Кена Кизи главный герой пытался вырвать ванну и пробить ей стену? Но сделал за него это индеец. Но это же Макмерфи заразил его этой идеей. Он говорил: «Да, у меня не получилось, но я хотя бы попробовал!»

– Подобным образом я стараюсь подтолкнуть своих детей. В отношении музыки, например. Когда-то сам себя заставлял слушать классическую музыку, потому что не понимал ее. Но, видя в фильмах элегантных мужчин и женщин, которые слушали классику, понимали ее, я восхищался, хотел быть таким же. И вдруг подумал так: «Надеть смокинг я не смогу – не буду же в нем в школу ходить. А вот слушать музыку мне вполне по силам». И постепенно стал понимать то, что за гранью объяснительной системы… Гармонию музыки.

Классическую музыку я принял сразу. Были сложности с оперой – помню, «Аида» не давалась. Но случилась интересная вещь. Свой первый личный автомобиль – «копейку» – я купил у милиционера. Помню, он был в костюме, как кошка в ведре – видно было, что не умел его носить. Но хороший мужик, до сих пор его добрым словом вспоминаю. И вот на третий-четвертый день, когда уже не тряслись ноги, когда перестал путать педали и врезаться в соседские машины, я включил проигрыватель. У него там была одна кассета. С одной стороны – «Аида»! Для меня это был своеобразный психокраш-тест на слиянии скорости, драйва и оперы. И она у меня «улеглась». Так милиционер из местного РУВД и привил мне любовь к опере. А на второй стороне кассеты был такой дэт-метал в провинциально ожесточенной форме. Мне не понравилось. Но когда я разогнался, все тоже так в кассу легло: «Я молодой человек, у меня есть деньги, машина, я сам еду! Да!»