Дмитрий Быков - Карманный оракул (сборник)

Потому что – кто мы сегодня такие? Новая родина Жерара Депардье? Спасибо большое.

По «Анне Карениной» Райта видно, до какой степени мы им действительно надоели – с нашим неумением сделать выбор, с нежеланием работать, с рабской покорностью перед любой правительственной мышью, с вездесущей и всевластной тайной полицией, с бессмысленным трепом, с враждой к интеллекту и преклонением перед дикостью; видно, насколько деградировало уже и самое наше злодейство, не вызывающее ни гнева, ни смеха, а только бесконечную тоску. Мы перестали быть страной с живыми проблемами и живыми лицами – мы теперь декорация для постмодернистского балета; мы не смеем претендовать на то, чтобы они чтили наши святыни и помогали нам в борьбе с нашими пороками, – именно потому, что они от всего этого уже невыносимо устали, а мы еще нет.

Это не они снимают в жанре кала – это мы в нем живем.

Насчет общественной реакции автор не угадал – фильм встретили в России восторженно, а на эту рецензию капитально ополчились; но уже в «Войне и мире» (BBC, 2015) отношение к толстовскому сочинению было куда более уважительным, а штампы и клюква почти отсутствовали. Не то чтобы я повлиял на нравы – но, кажется, хоть кому-то в России (а то и за ее пределами) вспомнились слова Шкловского об экранизации «Поликушки»: «Зачем портить хорошую вещь?»

В России завелось бычьё нового поколения – культурное, гламурное и философски продвинутое. Сам термин «быки» далеко не сводится к обозначению братков. Быком можно быть на любой должности и в любом качестве. В самом общем виде быком называется существо, непрерывно стремящееся к доминированию и ничем, кроме него, не озабоченное. Только доказывать остальным, что они хуже, что они менее продвинуты, богаты, умны, – интеллектуального бычья тоже полно, но поскольку человек, озабоченный доминированием, редко бывает умен по-настоящему, то для доминирования бычьё использует что-нибудь крайне запутанное и бессмысленное, вроде новой немецкой или французской философии. Если вас пытаются срезать, цитируя Фуко или Лакана, перед вами почти наверняка бычьё. Хейзингу они тоже почему-то любят – наверное, потому, что им импонирует его игровая концепция искусства и политики: получается, что все как бы игра и ничто не сакрально. А может, им нравится, что его фамилия начинается на Х и содержит Й.

Гламурное бычьё пишет романы о том, как оно хорошо и духовно, а все остальные плохи. Лидером гламурного бычья является Минаев. Минаев классово близок Константину Рыкову – главному редактору сетевой газеты «Взгляд», где в духе бычья выдержано решительно все, от выносов до выводов. Выводы главным образом сводятся к тому, что мы переживаем небывалый интеллектуальный, духовный и экономический подъем, а весь мир нам завидует и жаждет поставить на колени. Быки ведь не мыслят в категориях сотрудничества, конкуренции, конвергенции – им неведомы иные модели сосуществования, кроме быкования. Либо мы будем быковать на всех, либо все на нас. Наша сегодняшняя внешнеполитическая риторика тоже насквозь бычья: мы никому не дадим и не позволим! Весь мир рвется контролировать наши ресурсы и расчленять нашу целостность, но у нас есть сырье и мы сами кого хошь расчленим! Бычьё убеждено в существовании мирового заговора против себя. Оно страшно закомплексовано – и, когда никто его не видит, озирается по сторонам затравленно и жалко: а не хочет ли кто-нибудь унизить меня, не шепчется ли кто-то по углам о том, что мой костюм недостаточно дорог, а галстук недостаточно кричащ? Этот затравленный взгляд я часто наблюдал в армии у наиболее жестоких дедов – ведь активнее всех самоутверждается тот, кто в себе не уверен (и, более того, уверен в собственной человеческой и профессиональной нелегитимности). Самые гадкие вещи замечают за другими те, кто знает их за собой.

Между прочим, наш главный философ у кормила Владислав Сурков тоже очень набыченный человек. Почитаешь стенограмму иной его речи перед академиками (да, он теперь уже читает установочные доклады в Российской академии наук) – и увидишь все того же Хейзингу и все ту же набыченность. Тут тебе и масса красивых, но ничего не значащих слов, и цитаты (главным образом из Ильина, у патриотических быков на него мода), и многословные, витиеватые, беззубые нападки на идеологических противников – по-настоящему высмеять оппонента быки никогда не могут, потому что у них очень плохо с юмором; бык вообще животное серьезное, мне даже страшно иногда носить такую фамилию. Наверное, надо мне взять двойную: Быков-Ненавижу.

Набыченные лекции Суркова и есть наиболее адекватное – как идеологически, так и стилистически – выражение отечественной политики текущего дня. Они-то и заставляют с недоверием выслушивать пассажи о нашем стабильном процветании. Было бы оно стабильное – наши бы так не быковали. Процветающий социум спокоен и не агрессивен. Мы же уверены, что стоит нам процвесть, как Европа дружно ринется нас гнобить. Главная черта быков – хамство, а хамства у нас в политике сегодня хоть отбавляй: в людях накопилась злоба, какой не бывало и в девяностые. Вот этот мгновенный переход от цитирования всяких умных слов про холизм и хилиазм к совершенно базарным, а то и блатным интонациям, к истерическому визгу с забвением последних приличий – и есть главная отличительная черта бычья. Они ужасно хотят быть интеллигенцией, культурной элитой, потому что выросли в СССР или, по крайней мере, унаследовали советские понятия о престиже; но выдерживать этот тон они способны не долее двух часов. При первой попытке возражать наблюдается та самая страстная жажда подавления, которая и заменяет быкам интеллектуальный и духовный потенциал.

И они еще хотят, чтобы у них случился подъем. Да какой может быть подъем в стране, где главная задача людей, стоящих у власти на любом уровне, заключается в подавлении, вытаптывании и заглушении любого живого слова, в попытках сравнять с землей все, что хоть как-то поднимается над ее уровнем!

Не дождетесь.

Мне хочется дать один совет молодым, наивным людям, которые не бог весть как ориентируются в отечественной истории, на изучение которой я потратил большую часть жизни. У этих людей могут быть самые добрые намерения – я вообще никогда не возражал против лояльности и общественной активности, это много симпатичнее, чем подполье, и не надо делать вид, что подполье сегодня так уж чисто и независимо в моральном и финансовом отношении. Все хороши. Я просто хочу предупредить тех, кто рвется к вершинам власти, что именно их головы полетят первыми. У противника режима есть шанс, а у сторонника на определенном этапе – нет. Что революции пожирают своих детей – все мы знаем, но вместе с детьми им под руку попадаются куда более дальние родственники; фокус в том, что отдаленность родства прямо пропорциональна степени вашей будущей безопасности.