Александр Скобов - Агония

Каждый, кто вышел из переходного возраста, знает: если ты хочешь, чтобы с тобой разговаривали, для начала хамить не надо. И проще всего было бы объяснить ситуацию тем, что все колорады-рашисты — это люди с психологией ищущего признания трудного подростка. Либо не очень далекие жулики, и впрямь надеющиеся хоть кого-то надуть такими грубыми и примитивными приемами. Либо они и не помышляли о замирении, а все разговоры о переговорах — лишь маскировка последовательной линии на продолжение войны.

Не то чтобы такая картина была неверна. Но мне она представляется недостаточно полной. Среди мятежников достаточно высок процент людей идейно мотивированных. Идейно мотивированными могут быть и трудные подростки, и жулики — одно не исключает другого. Но здесь важно, что для многих лидеров, участников и сторонников колорадского мятежа выборы без европейских правил — это не просто «понты» или игра в наперстки. Это и есть их политический идеал, социальная утопия, которую они стремятся реализовать.

Спор о том, могут ли выборы без общепринятых в современном мире правил и процедур считаться реальным волеизъявлением народа — это спор двух принципиально разных моделей демократии. Современная западная буржуазно-либеральная (индивидуалистическая) демократия на протяжении нескольких веков создавала сложную систему правил, процедур и гарантий, главное назначение которых — обеспечить свободу выражения каждой отдельной индивидуальной воли. Оградить ее от возможного давления со стороны других индивидуальных воль, которые сильнее или которых просто больше. И каждая индивидуальная воля должна быть отдельно подсчитана и учтена как равная всем остальным индивидуальным волям. На таких выборах уравниваются воли «твари дрожащей» и «право имеющего» сверхчеловека.

Альтернативную модель демократии можно назвать общинной или соборной. При ней индивидуальные воли как бы спрессовываются, слепляются в бесформенный комок некоей коллективной воли, деформируются и растворяются в ней. Такая демократия исключает равенство. Доминируют те, кто напористее, агрессивнее, злее, наглее. Те, кто пассионарнее, если употреблять термин из весьма почитаемых отечественными традиционалистами концепций. Те, кто кричит громче или у кого автомат больше. Это та самая ленинско-гитлеровская демократия не арифметического большинства, но большинства силы и воли.

Для такой демократии разграничительные барьеры, ограждающие отдельную личность от давления, не только не нужны, но и вредны. Они препятствуют формированию коллективной воли, которая должна подчинить себе каждую индивидуальную волю. Не нужен и точный подсчет голосов. Выборы можно проводить не только без списков избирателей, но и без списков кандидатов в депутаты. Достаточно трех первых имен. Голосуя за них, ты делегируешь им право назначить недостающих депутатов по своему усмотрению (именно так проводили выборы донбасские мятежники). И неважно, голосуют ли люди по собственным убеждениям, пришли ли они за продуктовым пайком или просто боятся боевиков с автоматами (может эти суровые воины под конвоем голосовать и не гонят, но ведь неизвестно, чего от них можно ждать). Все это неважно. Если ты сумел обеспечить ритуал голосования с нужным результатом, значит доказал, что большинство силы и воли за тобой.

Общинная демократия существовала во многих архаических обществах, в которых доминировали герои-воины. До той эпохи, когда буржуазная модернизация раскрепостила личность и уравняла пахарей с героями. Сегодня общинная демократия стала знаменем радикальных традиционалистов, воюющих на Донбассе за то, чтобы девушки сидели дома и вышивали крестиком. Традиционалистами на самом деле являются и те псевдолевые, которые поддержали донбасский мятеж. Среди самих левых им давно дали кличку «красконы» (красные консерваторы).

В современном мире общинная демократия может существовать лишь как крайне неустойчивая переходная форма. Она может возникнуть в результате восстания против авторитарно-бюрократической олигархии, в котором совместно участвуют как плебейские традиционалисты, так и сторонники буржуазной модернизации. И тогда она имеет шанс эволюционировать в современную либеральную демократию.

Но если она возникает в результате восстания традиционалистов против буржуазно-либеральной демократии, она может эволюционировать только в тоталитарную тиранию фашистского типа, причем очень быстро. Начиная с XX века архаику можно возродить только в форме фашизма. Фашизм и есть крайняя форма традиционалистской реакции.

18 ноября 2014 г.

Похоже, как и предполагали пессимисты (в том числе и я), полумирная передышка на Донбассе закончилась. Призывать вернуться к выполнению минских договоренностей поздно и бессмысленно. Так не бывает. Невозможно вернуться к договоренностям, которые с самого момента их подписания полностью игнорировались колорадскими мятежниками по всем пунктам. И по политическим (выборы), и по чисто военно-техническим (режим прекращения огня, отвод тяжелых вооружений). То есть колорады даже не пытались вид сделать, что они хоть что-то выполняют. Все свои шансы перевести противостояние из военной плоскости в политическую они профукали. Что ж, пусть теперь поговорят пушки.

Видимо, Украину достали настолько, что она уже готова на полномасштабное, открытое вторжение российской армии, которое будет уже не скрыть и не замаскировать под «отпускников». Действительно, это может оказаться для Кремля единственным способом спасти своих горе-ставленников, а перспективу их позорного поражения он не переживет. Что ж, будем надеяться, что сегодня и Запад уже психологически готов к такому варианту. Что на этот раз он не растеряется, что он уже в достаточной степени внутренне мобилизовался, что он будет действовать решительно и жестко, вплоть до оказания прямой военной помощи Украине. Что тогда позорное поражение потерпят не только местные мятежники, а также добровольцы и полудобровольцы из России, но и регулярная российская армия. Вот этого Кремль не переживет точно.

Хочу сказать заранее: если это полномасштабное и открытое вторжение российской армии произойдет, это будет армия противника. И для ее ослабления надо будет использовать те средства, какие у кого будут в доступности. Если не военные, то психологические. Чтобы эта армия не только «с фронта», но и «с тыла» слышала, что ее считают армией агрессоров, интервентов, захватчиков. Что ей желают поражения.

На войне естественно желать поражения армии противника. Именно поэтому на войне естественно желать армии противника потерь побольше. Не потому, что ты желаешь смерти этим людям и горя их близким, а потому, что чем больше потери армии противника, тем дальше она от победы и тем ближе к поражению. А армия противника должна потерпеть поражение. Так что ничего личного.