Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6587 ( № 7 2017)

Каждый раз, когда я спрашиваю у Ральфа или Камиллы, как дела у Акселя, они преображаются. Такое ощущение, что имя сына открывает плотину положительных эмоций: глаза начинают светиться любовью, и на лицах появляется счастливая улыбка. Неоднократно оба говорили о том, как болезнь сына изменила их жизнь, наполнила её другим смыслом и другими ценностями, открыла в них бесконечные пласты доброты и терпения. Оба они считают, что им было послано не испытание, а счастливая возможность постичь истинное предназначение человека в этой жизни.

В семье Белигов трое детей. Младший брат Акселя Ксавье тоже занимается плаванием и стал в своей возрастной категории чемпионом страны. После колледжа он продолжит учёбу в Риме и попытается не бросать занятия спортом. Старшая сестра мальчиков Чечилия пошла по стопам отца. Окончив медицинский университет в Париже, она вернулась во Флоренцию и начала на практике постигать остеопатические премудрости. Родители внимательно наблюдают за началом карьеры молодого врача. Теперь они втроём ведут приём больных. В отличие от мужа и дочери мама Камилла отвечает в центре за «истязания» пациентов растяжками и немыслимыми упражнениями на диковинных снарядах, что носит название «жиротоника». Мой муж, не стесняясь, в глаза называет Камиллу «синьора Гестапо». В ответ она весело смеётся, её огромные голубые глаза ещё сильнее начинают лучиться, и она «мстит обидчику», придумывая для него всё более сложные экзерсисы.

Я часто наблюдала, как Ральф и Камилла учили людей правильно дышать, стоять и ходить. Однажды я пошутила, что они, как мастер Джеппетто из сказки про Пиноккио, вдыхают жизнь в одеревеневшие тела. Доктору Белигу моё сравнение понравилось:

– Да, наши тела – это некие конструкции, и часто врачи пытаются привести в порядок отдельные их части – руки, ноги, спины, сердца, забывая, что все проблемы сосредоточены у нас в голове и лечить надо в первую очередь её.

Карло Коллоди,

отец Пиноккио

«Да, уж это точно, – подумала я. – Без головы никак нельзя. Взять хотя бы всё того же Пиноккио». Совершенно случайно житель маленького городка, старый, бедный, одинокий Джеппетто из подаренного другом отличного соснового полена вместо ножки для стола вырезал ножичком burattino, то есть деревянную куклу. Игрушка оказалась смешным, нелепым и совершенно пустоголовым мальчишкой с длинным-предлинным носом и говорящим вдобавок ко всему. Добряк Джеппетто дал ему имя Пиноккио и научил ходить, чем ожившее неблагодарное полено и воспользовалось. Поскольку с мозгами у куклы не сложилось, она сбежала из дома в голом виде и оговорила в полицейском участке отца. Из-за лживого доноса старика арестовали, а у Пиноккио нос вытянулся ещё больше. С тех пор каждый раз, когда он говорил неправду, его орган обоняния становился ещё длиннее.

Странно, но мне иногда кажется, что от чужой лжи нос растёт не у обманщика, а у меня самой. Из-за этого неприятного ощущения мне пришлось перестать смотреть и слушать ток-шоу, особенно на политические темы.

Лживость была не единственным недостатком Пиноккио. Присущие ему безответственность, упрямство, глупость и эгоистичность постоянно втягивали его в невероятные и опасные приключения, которые замечательно описал Карло Коллоди. Настоящая фамилия Карло – Лоренцини. Он родился во Флоренции в 1826 году и почти всё детство провёл в маленьком городке Коллоди, откуда родом была его мать.

Молодость Карло Лоренцини пришлась на бурные годы борьбы за независимость ранее не существовавшей страны Италии. Молодой человек сражался одновременно на двух фронтах: как солдат он добровольцем принимал активное участие в военных кампаниях по освобождению родной Тосканы от австрийского ига, а как начинающий журналист оттачивал мастерство сатирика в периодических изданиях. Карло успешно работал в театре, писал скетчи и смешные истории.

В 1875 году сатирик Лоренцини таинственно исчез, а на литературном горизонте появился новый автор – детский писатель Карло Коллоди. Он публикует рассказы для детей, переводит сказки Шарля Перро. Он творчески перерабатывает чужую историю и пишет свою, в которой от имени главного героя с большой долей иронии описывает путешествия по объединившейся стране Италии.

Коллоди мечтает в ненавязчивой аллегорической форме повлиять на формирование личности ребёнка, то есть объяснить подрастающему поколению новоиспечённого итальянского королевства, что такое хорошо и что такое плохо. Ему приходит в голову блестящая идея: «А наделю-ка я ожившую куклу чертами мальчика-плохиша, подвергну его всяческим испытаниям, которые помогут ему в конце концов, включив в действие голову и сердце, превратиться в мальчишечку-хорошишечку. Как это будет нравоучительно, правильно и педагогично!»

Мы-то с вами понимаем, что идея была отнюдь не нова. В сказках детки часто появлялись из самого разного материала – горошин, семечек, косточек, чурочек… Их поджидали самые невероятные приключения, и они с честью с ними справлялись, на радость всем читателям. С доисторических времён и народные сказители, и вполне состоявшиеся писатели заимствовали друг у друга идеи и сюжеты. Чего, например, стоит история басен дедушки Крылова! Взял да и переписал на свой русский лад произведения Лафонтена, даже не ссылаясь на тот факт, что француз позаимствовал их, в свою очередь, у Эзопа. Ну и что, что это плагиат чистой воды? Мы-то с вами только выиграли от сих литературных интриг. Чуть что, цитатка от Ивана Андреевича: «Как ни садитесь, всё в музыканты не годитесь». Или вот, моя любимая: «Ты всё пела? Это дело: так поди же, попляши!» С дедушкой Крыловым всё ясно. Кроме отечественного читателя, его никто не знает. И никого в целом мире не интересует, то ли он беззастенчиво переписал чужие басни, то ли талантливо пересказал их своими словами. Совсем другое дело – светоч мировой культуры Шекспир. Язык скорее отсохнет, чем осмелится попрекнуть Вильяма таким пустяком, как использование итальянской новеллы XV века для создания бессмертной трагедии про любовь Ромео и Джульетты.

Приведённые выше примеры вовремя заставили меня воздержаться от гневных упрёков в плагиате известному русско-советскому писателю Алексею Толстому. Литературно обработав несколько русских народных сказок, «красный граф» решил написать свою собственную сказочку. Но никак не мог придумать подходящий сюжет. Помучился он, помучился и вдруг вспомнил, что, сбежав от большевиков в эмиграцию, он в 1924 году помог одной даме «привести в чувство» её перевод с итальянского популярной сказки Карло Коллоди про деревянную куклу Пиноккио. Автор давно умер, не подозревая, что его нравоучительная сказка, опубликованная в детском специализированном издании в 1881 году, принесёт ему мировую славу.