Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6587 ( № 7 2017)

Использованы материалы изданий: В.Л. Вихнович. «Караим Авраам Фиркович: Еврейские рукописи. История. Путешествия». СПб.: Академия исследования культуры, 2012; О.В. Будницкий, А.Л. Полян. Русско-еврейский Берлин (1920–1941). М.: Новое литературное обозрение, 2013; Статья «Церковь и власовцы – открытая тема в истории России ХХ века» (НГ-религии, 16 сентября 2009) и материалы интернета.

______________________

*В штате Управления состояли помощник Бискупского С.С. Таборицкий, начальник канцелярии Остен_Сакен (позже – С.С. Вревский), секретарь П.Н. Шабельский-Борк. Таборицкий и Шабельский-Борк были теми самыми монархистами, которые в 1922 г. в Берлине совершили покушение на П.Н. Милюкова и убили закрывшего его собой В.Д. Набокова. Осуждённые на 14 и 12 лет тюрьмы соответственно, они вышли на свободу уже через 5 лет и, разумеется, стали «персонами грата» в гитлеровской Германии. Писатель В.В. Набоков принял решение уехать из Германии, когда узнал, что среди уполномоченных нацистами руководить русской эмиграцией – убийцы его отца.

АктрисаВыпуск 6 (15)

Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды / Проза

Галина Грановская

Одно из самых ранних воспоминаний – заросший травой склон горы, высокие-высокие сосны над головой и тающий в голубизне далёкий край земли. Что за ним? Ему хочется добраться туда. Нет, смеётся отец, даже если будем идти туда много-много дней, мы никогда не дойдём до края. Почему? Потому, отвечает чей-то нежный весёлый голос позади, что горизонта нет. Почему же его нет, если я его вижу? Вырастешь – узнаешь.

И вот он давно вырос, но так ничего и не узнал. И теперь никогда не узнает.

Вечерние новости.

Внезапно ушла из жизни… выдающаяся… блистательная… Гражданская панихида состоится в театре завтра.

Нина, сидевшая рядом на диване, искоса взглянула на мужа.

– Пойдёшь?

– Не знаю, – нахмурился Игорь.

– Надо бы пойти, – нерешительно произнесла она.

– Посмотрим.

Ещё некоторое время они молча сидели рядом, делая вид, что смотрят фильм, потом Нина отправилась в спальню, а Игорь ещё долго тупо пялился в телевизор, не в силах разобрать того, что творится на экране, не в силах осознать того, что произошло.

Косой осенний дождь, дробно стучавший в стекло, был под стать его состоянию.

Он многое о ней знал, не прикладывая для того никаких усилий. Город небольшой, хотя и областной центр. Все у всех на виду. А уж она-то умела быть на виду так, как никто другой. Интерес к её личности никогда не падал. Наверное, с тех самых пор, как она впервые появилась на сцене городского театра. О ней постоянно судачили и сплетничали, на неё ходили посмотреть – какую бы роль она ни играла. Потому что она была не такая как все, потому что поступала всегда как того душа желает. Хищница, но… талант, обронил как-то отец, всегда поступавший насколько возможно правильно, и, несмотря на обиду, старавшийся даже по отношению к ней быть объективным.

Наверное, ей нравилось быть в центре внимания. Как-то Игорь пролистал подшивки старых газет в городской библиотеке. В провинции мало пишут о театрах, а здесь – статья за статьёй. Впрочем, писал о театре всегда один и тот же человек. Иногда, правда, внизу стояло другое имя, но стиль был тот же – восхищённо-торжественный, как только он начинал писать о ней. «Талант в постоянном развитии», «неустанное движение вперёд», «новые, яркие грани молодого дарования» – их было много, этих газетных штампов посредством которых писавший, как мог, помогал ей делать карьеру. Всё кончилось известно чем…

Поклонники её таланта, затаив дыхание, следили за развитием бурного театрального романа. Однажды Игорю даже показали объект её «страстной любви», той самой, что разломила его жизнь надвое. Пожилой человек в клетчатом пиджаке с длинными редкими волосами нёс старомодную авоську, в которой лежали булка хлеба и какой-то свёрток. Провинциальный писатель. Из тех, которых почти никогда не печатают, а потому они вынуждены зарабатывать на хлеб журналистикой.

Как и следовало ожидать, «страстная любовь» продлилась недолго – всего пару театральных сезонов, – она действительно была своевольным и непостоянным человеком.

После нового развода некоторое время жила у своей матери, а потом снова вышла замуж. На одной из актёрских тусовок в Ялте познакомилась с известным актёром кино, завязался новый роман, и, бросив свой театр в середине сезона, она уехала к нему в Москву.

Она больше не была актрисой городского театра, но не давала забыть о себе. О её замечательной игре в одном из столичных театров время от времени писали теперь московские критики в «Литературной газете», которую, будучи учителем литературы, выписывала Нина.

Одна из главных ролей в телевизионном сериале «Голубые города» принесла ей всесоюзную известность. Её стали приглашать сниматься в кино – Москва есть Москва. Игорь видел все фильмы с её участием. Главных ролей больше не было, но даже самые маленькие роли она играла замечательно.

А в личной жизни опять не сложилось. О новом разводе он узнал из какой-то бульварной газетки, которые тем и существуют, что печатают светские новости и сплетни о жизни звёзд театра и кино. Позже в такой же газетёнке он прочёл, что она уехала за границу. Как почти все актёры, ездила с концертами по стране, бывала и за рубежом. Где-то в одном из таких путешествий познакомилась с французом и снова вышла замуж.

Казалось, вот теперь-то её личная жизнь устроилась. Но нет, прожив несколько лет во Франции, она снова вернулась в Москву! «Я актриса, – сказала в одном из интервью, – я должна играть». То есть не могла она жить в тени, не могла приспособиться к замкнутой семейной жизни. После возвращения в одном из телевизионных фильмов сыграла разъезжающую по заграницам холёную жену нового русского. Посмотреть его посчастливилось только Нине. Хорошо выглядит, сказала Нина, молодо.

Как-то отец пришёл к нему на работу и принёс два билета в театр.

«С чего это вдруг?» – спросил Игорь, в недоумении разглядывая билеты.

«Вернулась, – хмыкнул отец. – Сходите, посмотрите».

Он не поверил. Как же её взяли обратно?

«Талант», – сказал отец.

Он пошёл. Правда, один, без Нины.

И действительно увидел её на сцене местного театра – пополневшую, постаревшую и неотразимо убедительную в своей роли.

Слухами земля полнится. Всё было просто. За эти годы не только в Москве, но и в стране всё переменилось. Предложений сниматься или играть в театре, видимо, не последовало. Жить в Москве было негде, всё это и заставило её опять приехать в родной город, вернуться в дом своей матери. Здесь её снова взяли в тот самый театр, где она когда-то, много лет назад, начинала.