Наталия Лебина - Проституция в Петербурге: 40-е гг. XIX в. - 40-е гг. XX в.

Советская же власть вообще не считала возможным на первых порах обратиться к историческому опыту в решении проблем девиантного поведения населения. Выразилось это прежде всего в том, что проституцией — явлением, в котором неразделимы медико-психологическая и нравственно-правовая стороны, — стали заниматься два разных ведомства — Комиссариат здравоохранения и Комиссариат внутренних дел. Каждое ведомство лечило симптомы болезни, казавшиеся опасными именно ему, избирая весьма специфические и порой взаимоисключающие приемы врачевания. К мероприятиям Наркомата здравоохранения время от времени присоединялся Наркомат социального обеспечения, что в целом усиливало филантропическое начало политики социалистического государства в отношении проституции. Милиция также искала себе союзника в борьбе с этим явлением и обрела его в лице могущественных органов политического управления. Разные задачи, стоявшие перед здравоохранением и правоохранением в советском обществе, определили и резкие колебания социального статуса торгующей собой женщины в условиях господства пролетарской морали. Значительно более стабильной была система оценки мужчины — потребителя продажной любви.

Институт проституции может существовать лишь в том случае, когда на предлагаемые им услуги имеется достаточный спрос. Учитывая тяжелые условия жизни петроградцев в период гражданской войны, о возрождающейся активности потребителей продажной любви с полным правом можно говорить только после введения НЭПа. Первыми спрос на доступных женщин предъявили представители возрождающегося слоя городской буржуазии — разного рода предприниматели, посредники, перекупщики. И это вполне естественно: они раньше других ощутили наличие свободных денег в условиях, когда вокруг царил голод, неведомый им самим. Весьма ярко охарактеризовал настроения в среде нэпманов К. И. Чуковский в дневниковой записи от 27 ноября 1922 г.: «Мужчины счастливы, что на свете есть карты, бега, вина, женщины… Все живут зоологией и физиологией» [233] Чуковский К. И. Дневник. 1901—1929 гг. М., 1991, с. 76. .

Новые предприниматели нередко имели содержанок. В уже упоминавшемся автобиографическом романе В. К. Кетлинской описана судьба студентки Внешкольного института. Она без особого стеснения рассказывала своим подругам о выпавшей на ее долю удаче, о том, что «в нее сильно влюбился один меховщик, очень богатый коммерсант, он приходит к ней раза три в неделю на два-три часа…» [234] Кетлиискаа В. К. Здравствуй, молодость! // «Новый мир», 1971, N. 11, с. 76. . Пользовались «новые буржуа» и услугами уличной проституции, в особенности женщинами, старавшимися найти клиентов в ресторанах и гостиницах. В числе потребителей продажной любви в 20-е гг. стали появляться и советские «хозяйственники». К. И. Чуковский описывает шумный процесс 1926 г. по делу карточной госмонополии (фабрики). Ее возглавляли молодые люди, выдвинутые на свои посты коммунистической партией. Однако соблазны растратить казенные средства оказались сильнее убеждений. Деньги, выданные на расширение производства, были истрачены на кутежи в ресторанах с публичными женщинами [235] См.: Чуковский К. И. Указ, соч., с. 218. . Показателен и процесс руководителей ленинградского Комитета помощи освобожденных из мест заключения. Почти все они, партийцы, члены Ленсовета, злоупотребляли служебным положением, принуждая бывших арестанток, жен заключенных, к сожительству, катались на служебных машинах с проститутками, кутили с ними в ресторанах. Любопытны выдержки из прозвучавших в ходе судебного заседания заявлений свидетелей: «Работая в комитете, я за время работы в таковом, кроме безобразия и разврата, ничего не видел… Чириков И. П. — зав. культотделом комитета не подготовлен к работе. Пьянство в пивной на ул. Желябова, где Чириковым был заложен мандат члена Ленсовета. Развратив кабинете управляющего фабрики «Трудовой путь» с ответственным секретарем коллектива той же фабрики, членом ВКП(б) тов. Петровой… будучи шофером легкового автомобиля, неоднократно возил члена комитета Терехова по частным адресам к женщинам, в рестораны» [236] «Вечерний Петербург», 26 декабря 1992. . Сведения об этой категории потребителей нашли отражение в фольклоре торгующих собой женщин. В популярной песне «Проститутка от бара» были следующие слова:

«Меня купит растратчик богатый

И на Остров уеду я с ним».

Существовал в городе в 20-е гг. и контингент потребителей, пользовавшихся притонами, а скорее тайными домами свиданий. Читатель уже знаком с делом некой гражданки Т., осужденной ленинградским губернским судом в 1924 г. за притоносодержательство. Салон обвиняемой посещали многие известные в коммерческом мире города люди, а также представители интеллигенции. Курьезная история произошла с известным партийным журналистом Ольдором (И. Л. Оршером), который, судя по всему, тоже наведывался к гражданке Т. Уличенный в связи с проститутками, он отправился искать защиту у М. И. Ульяновой. Та, как пишет К. И. Чуковский, «пришла в ужас… Тов. Оршер, мы вам доверяли, а вы ходите на свидания с эсерами и меньшевиками! Стыдтесь! Так до конца и не поняла, что такое дом свиданий». [237] Чуковский К. И. Указ, соч., с. 298.

Почти такое же «непонимание» демонстрировали в начале 20-х гг. и многие партийно-комсомольские активисты, когда речь заходила о взаимоотношениях трудящихся слоев населения с институтом проституции. Известный в то время журналист И. Лин, специализировавшийся на молодежной тематике, писал в 1923 г.: «Торгуются с проститутками прилизанные молодые люди в пенсне, моноклях, в крепко заглаженных брючках, а рабочего парня там не найдешь, ему это не нужно» [238] Лин И. Эрос из Рогожско-Симановского района // «Молодая гвардия», 1923, № 4-5, с. 153. . Желаемое в данной ситуации выдавалось за действительное. Как известно, до революции значительная часть рабочих рассматривала контакты с продажными женщинами как обычное явление, как своеобразный вид досуга. Материальные трудности первых лет революции несколько изменили ситуацию с таким «досугом». Стабилизация же экономического положения в середине 20-х гг. вернула многих к традиционным формам сексуальной жизни. Действительно, если в 1920 г., согласно данным опросов, к услугам проституток прибегали около 43% рабочих и 41,5% представителей других слоев городского населения, то в 1923 г. продажной любовью пользовались 61% мужчин, трудившихся на фабриках и заводах, и 50%, занятых в иных сферах экономики, в торговле и т. д. [239] См.: Голосовкер С. Я. Итоги половой анкеты. // «Молодая гвардия», 1923, № 4-5, с. 153.