Газета Завтра Газета - Газета Завтра 10 (1214 2017)

Оба текста хорошо известны русскому читателю. На рубеже восьмидесятых-девяностых эти книги выходили огромными тиражами. Настоящее издание "скромнее" раз в сто по количеству экземпляров, однако заметно выше по качеству. Во-первых, впервые в России "Три столицы" публикуются без изъятий, по берлинскому изданию 1927 года. Во-вторых, книги выходят с подробными и мастерскими комментариями, в которых не только отработан информационный канон, но и представлен контекст, дополнительный объём — например, что считали единомышленники и оппоненты автора, что писал сам Шульгин в других произведениях, как мыслил в дальнейшем.

Василия Витальевича Шульгина полезно читать и перечитывать всем яростным спорщикам о революции и Гражданской войне. Ибо в последние годы даже в патриотических кругах стало модным уравнивать либералов постсоветской России с персоналиями тех времён. Читаем "белого" Шульгина и понимаем, что от коллективного Шендеровича идеологическое, этическое и даже эстетическое расстояние придётся измерять в космических единицах. Сложно представить в устах нынешних либералов поход "за Русь святую", не говоря уж о таких мелочах, как вольная лексика по национальному вопросу. И если уж искать наследников тех белых, то в русской оппозиции девяностых — кадеты Астафьева, христианские демократы Аксючица, Дмитрий Рогозин и Илья Константинов. В конечном счёте, к этой традиции во многом принадлежал и Игорь Ростиславович Шафаревич. Именно поэтому либеральный агитпроп всячески о них умалчивал или охотно выдавал за "белых" — потомков раздавленных Сталиным троцкистов. Которых, как заметил один знакомый, даже Милюков мог отправить "к стенке".

И для современных "белых" Шульгин — важное чтение, и дело даже не в горьком анализе причин провала Белого движения — проиграли, потому что среди белых оказалось много "серых" и "грязных". Шульгин из двадцатых отвечает любителям "закончить" историю страны в 17-м году. Главное впечатление "в двух словах" по возвращении из Советской России: "Когда я шёл туда, у меня не было родины. Сейчас она у меня есть".

Настоящие книги фиксируют финал Шульгина-политика и триумф Шульгина-писателя. Это большая русская литература, несмотря на непафосный жанр очерков, воспоминаний, дневников. Тем паче иные коллизии с лёгкостью нашли бы место в хороших детективах и приключенческих романах. "Шульгин рассказывает о наиболее впечатляющих событиях своей многотрудной жизни мастерски, а главное — умно. Отрывки из них рассыпаны по хрестоматиям и сборникам. Редкий исследователь новейшего времени не цитирует его. И всякий раз изящная и содержательная цитата из Шульгина глядится яркой заплатой на сером рубище научной сухомятины, вздёргивая читательский интерес", — писал Дмитрий Жуков. Вот Шульгин демонстрирует сарказм поистине селиновской силы, но очевидно, что это лишённая цинизма реакция на боль. А рядом меткие наблюдения, изящные афоризмы, удивительные предсказания (именно на этих страницах появляется Некто, истинно-красный по волевой силе и истинно-белый по задачам), актуальные (и вечные) мысли по русскому вопросу.

"Какая смесь одежд и лиц. Но ведь такова — Россия.

В течение веков она вобрала в себя бесчисленные "народные души", и эта смесь, этот melange, всегда опасный политически, но сладостный культурно, — это и есть Российская Держава.

Нельзя её приводить в "первоначальный вид", "очищать" в примитив умственности ради. Из этого выйдет только варварство. Россию можно разрушить, но не реставрировать. Кто хочет ей жизни и добра, тот пусть делает свою пристроечку к уже существующему. Не надо идти назад, а всегда вперёд".

Александр Проханов

главы из романа

От автора. События, приведённые в публикуемом тексте, являются вымыслом и не имеют ничего общего с действительностью. У персонажей, фигурирующих в повествовании, нет реальных прототипов. Совпадение имён тех, кто фигурирует в тексте, с реально существующими персонами является результатом эстетических ухищрений и ни в коей степени не должно побуждать читателя искать в героях романа реальных людей.

Дары моря

Ведущие "Эха Москвы" очень не любили сенатора Мизулину, потому что Мизулина боролась с педофилами и хотела запретить аборты, а многие ведущие "Эха Москвы" хотели сделать аборты. И поэтому Ольга Журавлёва в одной из своих передач назвала Мизулину "странной рыбой". Она не знала, что Мизулина родом из удмуртских лесов, и в её жилах течёт кровь удмуртских колдунов и кудесников, и сама она — большая кудесница. И в отместку за обидное прозвище "странная рыба" она всех работников и гостей "Эха Москвы" превратила в существ, живущих в морских глубинах.

Ольгу Бычкову она превратила в камбалу. Ольгу Журавлёву превратила в леща. Оксану Чиж превратила в кильку. Нателлу Болтянскую она превратила в форель. Венедиктова превратила в морского электрического ската. Майю Пешкову — в креветку, и Машу Слоним она тоже превратила в креветку. Других она превратила в разного рода осьминогов, кальмаров, крабов и мидий. И когда служители пришли в студию "Эха Москвы", то увидели, что перед микрофонами лежат дары моря и все ещё шевелятся. Служители собрали всех в лукошко и отнесли на рынок в рыбный ряд. Там они лежали на прилавках, и продавцы хотели всех их продать.

А редактор и владелец "Независимой газеты" Константин Ремчуков очень любил фотографировать всякие заморские яства и эти снимки помещать в Фейсбук, чтобы люди видели, чем он набивает свой кишечный тракт. Большим успехом в Фейсбуке пользовались жуки-плавунцы, которых ел Константин Ремчуков. Очень нравились белые толстенькие червячки, которых он выковыривал из туши мёртвого кита. Нравились публике внутренности умершей неделю назад обезьяны, которые Константин Ремчуков выковыривал, поливал желудочным соком гиппопотама, посыпал фиалками, фотографировал, а потом съедал. И ему, Ремчукову, захотелось поесть дары моря, отведать морепродуктов. А в это время к нему в гости пришёл Александр Невзороф, большой его друг. И Ремчуков сказал ему: "Сейчас мы с тобой приготовим морепродукты, сфотографируем всё и будем запивать их "Шабли", бутылка которого стоит двадцать тысяч долларов; я купил её по дружбе у принца Монако". И повёл Невзорофа на кухню, где были разложены все эти дары моря, и повара уже точили ножи и кипятили кастрюли.

Когда Невзороф смотрел на эти дары, он в глазах камбалы увидел умоляющий взор Ольги Бычковой, а в глазах старого краба увидел весёлую жёлтую искорку Евгения Ясина и понял, что здесь что-то неладно. Он поднялся в библиотеку Константина Ремчукова, где лежала подшивка "НГ-экслибрис", и стал читать статьи. Из одной статьи он узнал, что случилось с "Эхом Москвы" и какое напущение на них произошло от сенатора Мизулиной. Тогда он стал гадать, как же спасти своих друзей из "Эха Москвы", и опять читал всякие старинные книги и рукописи. И в одной натолкнулся на фразу "не бойся горячих пузырей". И он догадался, что надо вскипятить котёл и кинуть в кипяток все эти дары моря, они упадут в кипяток и выскочат обратно прежними людьми. Он велел разжечь костёр под большим-большим котлом, вскипятить там воду, созвать множество народу и зрителей, чтобы все обступили и видели это чудо. И это называлось биеннале.