Андрей Константинов - Коррумпированный Петербург

С сиренами и мигалками, в стиле лучших кинобоевиков, после 15 минут погони нарушителей задержали. Грузовики препроводили в Санкт-Петербург, а ночным гостям, по документам являвшимся скромными перевозчиками контрабандного груза, а не его владельцами, предложили выбор: обратно в Россию или вперед в Финляндию. Представительный мужчина выбрал первое, финны отправились к себе домой.

Таинственного представительного мужчину звали Михаил Алексеевич Сер-гиенко. Перед тем как отправиться в Петербург, он набрал несколько цифр на мерцающей в темноте трубке сотового телефона:

– Артем, пиздец, нас взяли.

В следственной службе МБ (Министерство безопасности. Так в 1992 г. назывался КГБ.) проверку этого инцидента начали с проверки заверявшей сопровождавшие задержанный груз документы печати N181, принадлежавшей инспектору почтового отдела Санкт-Петербургской таможни, молодой и красивой девушке Лене Никитиной. Печать оказалась подлинной, что выглядело особенно странно – инспектор почтового отдела никакого отношения к оформлению экспортного груза иметь не должен. Для этого на Санкт-Петербургской таможне существуют грузовые отделы.

На допросе Лена призналась, что хранила свою таможенную печать в самых разных местах, в частности, летом перед уходом в отпуск она оставила ее на полке серванта! После возвращения из отпуска печати там не было, несколько дней поисков ни к чему не привели, и как-то раз она устроила по этому поводу скандал своему брату Сергею. Он успокоил Лену и пообещал сделать ей новую печать. Совсем как настоящую, – чтобы никто ничего не заметил.

Через несколько дней Лена стала счастливой обладательницей новой, как сказал ей Сергей, печати. На самом деле она сразу поняла, что печать эта – та самая утерянная, а брат ее просто обманывает…

Лене Никитиной было в то время всего девятнадцать лет, и она не отдавала себе отчет в том, насколько важно, например, бережное хранение личной таможенной печати. Зато брат ее Сергей – бывший офицер – наоборот, прекрасно понимал это. Как-то раз он спрятал Ленину печать, потому как боялся, что она ее потеряет.

Сергей в то время собирался жениться и, соответственно, очень нуждался в деньгах. Сложилось так, что он занял у своего друга Артема Попова, с которым они вместе работали на таможне и с которым вместе уволились оттуда при довольно странных обстоятельствах, крупную сумму денег и в оговоренный срок не смог рассчитаться. И тогда Артем попросил у него на один день таможенную печать сестры, якобы для оформления декларации на вывоз валюты. Сергей дал печать, хотя чувствовал, что валюта тут вовсе ни при чем. А «финт» с пропавшей печатью и изготовлением новой Сергей придумал потому, что стеснялся сознаться в собственной слабости.

Таковы его собственные свидетельские показания, Артем Попов описал потом эту историю несколько по-другому…

Печать под N181 обнаружилась впоследствии на разных поддельных таможенных документах, не только на изъятых у контрабандистов на таможенном посту Брусничное.

Как же так вышло, что контрабандисты не позаботились о том, чтобы их грузовики беспрепятственно миновали таможенный пост? Неужели при столь тщательно подготовленной операции у них не было «своего» человека на Выборгской таможне? Говорят, такой человек был, он ждал их, но колонна задержалась в пути, что и толкнуло наших героев на столь отчаянный экспромт.

А задержка произошла как раз по вине Артема Попова, отвечавшего за оформление таможенных документов в фирме «Транс-Октавиан», возглавляемой уже знакомым нам Михаилом Алексеевичем Сергиенко. По словам Артема, он вынужден был фальсифицировать документы под влиянием шантажа и угроз со стороны Михаила Алексеевича. Но в последний раз он сознательно затянул процесс, специально оформил документы с очевидными для профессионала ошибками, потому как больше участвовать в контрабанде не хотел. А к изготовлению «фуфла» (так в преступной среде называют любые фальшивые документы) Артем приобщился так.

Он и Сергей Никитин работали в грузовом отделе Морского вокзала Санкт-Петербургской таможни, который в кругу таможенников назывался «ямой». Название это появилось по двум причинам. Во-первых, в отделе действительно имелись ямы, на которые заезжали досматриваемые грузовики – с целью обнаружения вероятных тайников. Кроме того, в «яме» была очень тяжелая напряженная работа, а потому туда частенько ссылали проштрафившихся таможенников.

Говорят, «яма» отличалась от других отделов Санкт-Петербургской таможни невероятной текучестью кадров. Одни шли на повышение, другие увольнялись «по собственному желанию», третьи оказывались на скамье подсудимых. Только работники ФСБ привлекли к уголовной ответственности в те годы троих инспекторов этого отдела (действующих и бывших) за причастность к контрабанде.

В «яме» постоянно что-то случалось. Однажды ее руководитель Сергей Владимирович Шаталин обнаружил у себя в машине подвешенную гранату. А в другой раз инспектор «ямы» Дмитрий Сборовский был ранен при весьма странных обстоятельствах. В него стреляли через металлическую дверь его квартиры из неустановленного оружия, судя по всему, из помпового ружья. Заряд разворотил дверь и попал в Сборовского, но – не насмерть…

Как-то раз работники «ямы», и Артем с Сергеем в том числе, праздновали чей-то день рождения. Естественно, некоторые выпили, причем Артем меньше всех, потому как он вообще-то непьющий. Застолье закончилось скандалом, после чего Артема вызвали «на ковер» и сказали:

– Мы рассматриваем вопрос о твоем повышении. Ты парень хороший, непьющий, скажи, пожалуйста, кто именно принимал в том застолье участие.

Артем отказался, после чего был уволен «по собственному желанию». Известно, однако, что большинство бывших работников таможни совсем уж бывшими быть не стремятся, а находят себе работу «по специальности» – используют накопленный опыт, что называется, по другую сторону баррикад. Так вышло, что приятель Артема, тоже таможенник, Олег Лисицин помог ему устроиться в фирму «Транс-Октавиан» помощником генерального директора по таможенному оформлению грузов. Артем встретился с Михаилом Алексеевичем Сергиенко, и они друг другу понравились.

Сначала ему давались мелкие поручения. Каждый раз он получал некую сумму денег на оформление очередной порции таможенных документов. Деньги эти Артем брал себе, документы же оформлял у знакомых таможенников, уволенных из «ямы» чуть позже.

Торс Артема красиво облегали дорогие шелковые рубашки, он носил шикарные галстуки, сверкающие импортные туфли, выглядел вальяжно и респектабельно, чем довольно быстро обратил на себя внимание начальства. После проведения некоего набора разведывательных мероприятий Михаил Алексеевич «раскусил» Артема, пригласил его в свой кабинет и сказал: