Внутренний СССР - О текущем моменте», № 8 (56), 2006 г.

В: Четыре реальности? Это что-то уж совсем из области фантастики.

О: Отчего же, это не фантастика, а четыре разных способа ориентации человека в мире. Большинству россиян, например, присуща унитарная реальность — ориентация на правила, принципы и общие истины. В такой же реальности в Европе живут еще только немцы, вот почему мы с ними во многом похожи. А большинство американцев ориентированы на сенсорную реальность — факты, доказательства, понятие выгоды для них куда важнее правил и принципов. И они никогда не поймут, почему для нас правила и общие истины важнее личной выгоды.

В: А две другие реальности?

О: В социальной реальности живёт население большинства стран Европы — это ориентация на гуманитарные ценности, чувства, моральные принципы. В мистической реальности, ориентированной на идеи и творчество, существуют, к примеру, Китай и Индия. И это базовые различия в наших реальностях, из которых вырастают ситуации непонимания, а подчас и конфликты. Вот почему в Америке так боятся Востока, вот почему Европа не понимает нас, а мы иронизируем над американцами.

В: И как всё это отражается в теории НЛП?

О: В классическом НЛП главные задачи сформулированы чисто по-американски: человек может достичь совершенства и превосходства(выделено нами при цитировании).

В: А в вашей версии?

О: Я формулирую их иначе — человек способен достичь благополучия, которое есть сумма эффективности и счастливости» [62](http://www.izvestia.ru/science/article3096010/).

Нейролингвистическое программирование как психологическая практика начала создаваться в США в начале 1970-х гг., и к началу 1980-х гг. оно в основном сложилось и стало новым, и, соответственно, — модным направлением в практической психологии. Поскольку один из аспектов нейролингвистического программирования состоит в том, чтобы программировать психику других людей, то к нему проявили искренний интерес и спецслужбы всех стран мира, включая ЦРУ и АНБ (США), КГБ (СССР). Марксизм в СССР мешал развитию не только экономической науки, но и психологии, поэтому отечественная психологическая наука своего «НЛП» к этому времени не наработала, вследствие чего американское НЛП стало сразу же объектом для освоения и подражания — лэйбл «Зроблено в Америке» гарантировал некритичное перенятие НЛП всеми «заинтересованными лицами», включая и активистов перестройки, поощряемых их заокеанскими кураторами.

Однако, как говорится, неувязочка вышла: вследствие различий господствующих типов субъективных реальностей в России (ориентация на принципы, и общие истины) и в США (ориентация на сенсорную реальность — факты, доказательства, понятие выгоды для американцев куда важнее правил и принципов), о чём пишет С.Ковалёв [63], американская версия НЛП, более или менее работоспособная в обществе США, стала порождать непредсказуемые эффекты при применении её в обществе СССР и за счёт этого — утрачивать работоспособность.

Кроме того, в НЛП не последнюю роль играет та составляющая, которая в названии термина скрыта за словом «лингвистическое». Как известно, Русский язык — не английский.Адекватное выражение смысла, выраженного на языке оригинала, на другом языке — очень тонкое искусство с изрядной долей «мистики» в своём составе [64]. Это обстоятельство также способствовало падению работоспособности американской классической версии НЛП в условиях общества СССР.

Поэтому:

Неработоспособность в условиях СССР американской классической версии НЛП, сложившейся к началу 1980-х гг. и распространившейся достаточно широко к 1985 г. среди «заинтересованных лиц», при её массированном применении в СМИ в ходе психологической войны за порабощение народов СССР — одна из главных причин краха перестройки недостроенного социализма в буржуазный либерализм западного образца [65].

Поэтому для “демократов” — буржуазных либералов — спустя 15 лет после казалось бы очевидной победы снова стали актуальны поиски жизненно состоятельного ответа на вопрос: Как жить и действовать дальше, чтобы выбраться из политического «сортира», в котором они оказались вследствие их собственного бездумья и некритичного восприятия неадекватных Промыслу разнородных произведений западного буржуазного либерализма? — На сей счёт есть разные мнения.

Интернет-издание “Ежедневный журнал” 15.08.2006 г. опубликовал статью Михаила Делягина [66]под весьма ёмким и инфернально-точным (если непреклонно стоять на позициях буржуазного либерализма) заголовком: “Бойкот или коммуняки? Не отвертеться”. Если смысл статьи сконцентрировать в заголовке, выразив его более точно, то заглавие должно звучать так: “«Кукиш в кармане» либо «делягинский призыв» в КПРФ [67]: третьего не дано”.

Приводим её текст полностью (комментарии в сносках наши):

«Большая часть либеральной общественности России с восторгом отвергает Путина, но впадает в мучительное недоумение при поисках конкретного воплощения своего позитивного политического идеала. Если выборы в Госдуму вдруг приключатся завтра, потребность занять определённую позицию поставит её в исключительно неприятное положение.

Понятно, что невозможна — и не только политически, но и эстетически — поддержка прокремлёвских «Единой России», ЛДПР и «РоЖи» [68].

Неразумна поддержка сил, которым ни при каких условиях не грозит никакой заметный результат — даже если они выдвигают своими лидерами вполне симпатичных людей. При всём благородстве анонимной политической манифестации, в которую выразится голосование за них, оно лишь упростит правящей бюрократии «натягивание» явки.

Невозможна поддержка и таких славных в прошлом брендов, как СПС и «Яблоко». Первая партия, как можно понять, де-факто превратилась в придаток РАО «ЕЭС России» — государственной монополии, со всеми вытекающими последствиями, а вторая стала величиной, почти ненаблюдаемой [69]. Но главное, что руководители этих структур, несмотря на все отговорки, сделали недвусмысленный и окончательный выбор в пользу Администрации президента против оппозиции, а значит, и России. Голосовать за СПС и «Яблоко» после этого можно лишь по недоразумению: на деле, а не на словах они перестают отличаться от «крыльев» «Единой России», добровольно превращаясь в аналог ЛДПР и «ПарЖи» [70]. Превращение ещё не завершено, но необратимо: «точка невозврата» пройдена на «Другой России» [71].

В итоге выбор либералов трагически скуден: бойкот или поддержка КПРФ. Это шокирует. Однако Зюганов, в отличие от «статусных демократов», объявил «свободное посещение» «Другой России», а КПРФ, при всех своих недостатках, по внутреннему устройству остаётся самой демократичной партией.