Елена Полюшкина - Моя душа состоялась. Дневник Алены

Устала. Да, не помешало бы нескольких сотен долларов. Но смешно, какая из меня путана, если даже со своим парнем не способна на что-то решиться.

Джеф как Джеф. Джеф им и останется. Уедет на Рождество в Сидней. Судьба мне снова напоминает, что мой английский – хуже некуда. Нужно исправляться. А то не получается свободы общения.

Концерт сегодняшний – последний в фестивале «Московская осень». 6 авторов. Каждый мне понравился по-своему. Или удивил, или заставил наслаждаться классикой интонаций (Меерович), лирически-трогательным и отчасти трагическим ритмом (Воронцов). Впрочем, у всех много новаций. Я, зациклившись на литературных жанрах, совсем не слежу за развитием музыки. И представить не могла, что столько можно еще придумать, так по-новому использовать уже знакомые инструменты и так безумно смело и парадоксально соединять их звучания, создавать новые мелодии, ритмы, аккомпанементы. Все строится на оригинальных, непривычных созвучиях. И не музыка даже, а какое-то странное тревожное асимметричное кружево нот, капель, мыльных пузырей (Гагнидзе). Я была просто в восторге. Такая шиза в таком консервативном виде искусства. Ему, кстати, хлопали больше всех. Настоящий успех. Его музыка шокировала, смешила, поднимала вверх, выматывала душу и жила, осуществлялась настроением тихой радости. Хоть музыкой в обычном понимании то, что делает Гагнидзе, назвать трудно. Но потрясение сильнейшее. И в конце музыканты, отложив инструменты, достали из карманов флакончики и давай пускать мыльные пузыри. Незабываемо. Я так рада была, что попала на этот концерт. Остальное – завтра.

26.11.Становлюсь другой, разочарованной и разуверившейся в жизни. Ничего не радует по-настоящему. И даже не странно уже. Со всего маху – в студень депрессии.

На что я годна? Согревает сердце воспоминание о вчерашнем концерте. Дирижер ансамбля солистов Моск. акад. симф. оркестра Миша Адамович – великолепен. Красавец-мужчина в безукоризненно сидящем фраке. Белизна воротничка и манжет оттеняет смуглую шоколадного отлива кожу. Также золото часов на красивой, холеной даже руке, когда он взмахивает ею, меня просто с ума сводит. Черные густые волосы, черные черносливовые глаза, приятнейшая из улыбок. Его человеческое обаяние неотделимо от творческой индивидуальности. Смотреть, как он дирижирует, – наслаждение. Прекрасный ансамбль. Я купалась в чистых хрустальных и одновременно мягких звуках «Элегии» Воронцова, полностью отключалась от действительности и плыла, плыла в какие-то неведомые дали, где нет искушений (в том числе и иностранцами), душевных мучений и недоброжелателей, где воцарилось творчество. И пусть это не будет идеальным миром, но как же хочется остаться там хоть ненадолго. Может быть, я не искушена в вопросах музыки, но мне бесконечно понравилась «Элегия». Больше остальных. И мне было странно видеть довольно вялый прием у публики этой композиции. Большим успехом пользовались сюрные выпадки Гагнидзе. Мне его «Музыка для всех № 3» тоже очень понравилась, очень. Я понимаю, что это не чисто внешние, эпатирующие, на первый взгляд, новации. Это настоящее новое. Прорыв в жанре. Свое, не зашторенное традиционностью видение музыки. Но меня удивляет, когда зрители желают новаций для новаций. Поразить может только новое. Может, профессионалы судят иначе, но мне так близка нежная тревожная музыка. Лиричная и трагическая одновременно. Начитавшись греческих трагедий, я слышала в чистом звучании струнных пение и рыдания Эринний, видела, как хороводят в воздухе их тени. Надвигаются, сгущаются сумерки душ, но легкая походка весны заглушает их зыбкие беспокойные голоса, торжествует. Я чувствовала эту музыку красками поэтических образов. Акварельные разводы майского утра, когда просыпаются птицы. И все сливается в моем сознании в единственно существующую картину жизни, где звуки, ритмы, краски и жесты неразделимы. То не представимое, но живущее в моих мечтах искусство, где все это соединено в одно огромное понятие и чувство. И мир может не только представить, но и увидеть, услышать, насладиться небывалой, прекраснейшей «музыкой сфер».

Если я буду себя успокаивать тем, что для моей особой судьбы не должно быть случайных людей и поступков, то все полетит к чертям. Проживу жизнь, ничего и никого не дождавшись, и буду жалеть о несостоявшемся, что сама же оттолкнула. Но если не хочу, что делать со своей тонко и остро чувствующей интуицией. Не хочу делать откровенно нежелаемых поступков не столько потому, что беспокоюсь за чистоту судьбы, а поскольку не хочу, просто отталкивает. Даже Славка, как это ни грустно. И дело не только в комплексах, а в нем самом тоже.

Ощущаю себя закрытой на множество замков в саму себя своими же нелепыми странностями. И вырваться не способна. Конечно, остается ждать чего-то, каких-то поворотов жизни, принца. А если все это лишь миражи? Если жду несуществующего, хочу невозможного и разговоры о предопределенности – удобная философия лентяйства и бездари? Меня мучают пустота и неглубина жизни. Меня терзают мои запросы, требования чего-то большего. Боже мой, как меня измучили эти противоречия.

Заниматься науками – разучилась, уйти с головой в личную жизнь тоже не способна, продвигаться в профессиональной сфере – не хватает смелости. И выходит, куда ни посмотри – нет меня. А эта невоплощенность, хоть во что-то, убивает, выматывает до остатка. Неудовлетворение собой сжигает внутренние силы. И будто живу вхолостую. Вроде живу, а где хоть на немножко состоялось? Да, пишу, но мне уже мало «вариться» в себе, этого никто не слышит. И от этого бесконечно больно. Не способна на решительные поступки. Слабая. Слабая. Трусиха и нытик. Теперь занимаюсь самоуничтожением. С такими настроениями меня надолго не хватит. Уже не первый месяц твержу о готовой в любой момент разразиться грозе. Я сама зову ее, подгоняю даже. Сколько раз казалось: вот начинается, первые живительные капли надежды. А всего лишь ложная тревога. С балкона предчувствий вылили грязную воду неисполненных начинаний. Последнее время мне все чаще тошно наедине с собой. С одной стороны, я даже хочу этого, пытаюсь что-то решить разобраться. Но бегу, бегу куда угодно: в уличную толпу, перестуки вагона метро, концерты, спектакли, туда, где можно раствориться хоть ненадолго в разном: музыке, разговорах, мыслях о своей внешности. Но все это проходит, и снова убийственная пустота и тоска по свету. Жить не хочется. Не думала никогда, что буду так разочаровываться. Так бездонно. До самоотрицания. Может быть, только дневники меня спасают. Копание в своих мерзостях. Во мне много всякого. Я умею оттолкнуть плохое и заняться собой (по мелочам). Но когда это плохое поселилось во мне, присутствует постоянно… Иногда засыпает, и создается видимость его ухода. Я на время оживаю. Но вот снова «очухалось», и все, как раньше.