Автор неизвестен - Ведьмы из Варбойс. Хроники судебного процесса

После завершения этого припадка ее зубы остались сомкнуты, из-за чего она была лишена речи, возможно потому, что сообщила больше, чем мамаша Сэмуэл ей позволила. Сразу потом она безмолвно сильно скорбела и тяжко рыдала, часто прикладывая руку ко рту и покачивая головой. Всех сильно беспокоила ее неспособность открыть рот, потому что никак нельзя нормально существовать без обычного приема пищи. Лишь частые свидетельства Божьего милосердного провидения и заботы о ребенке победили в нас отчаяние. Ведь и сердце беспощадного тирана (хотя дьявол лишен милосердия) заставит безмерно горевать вид стонущего и плачущего дитя, поднимающего голову, многократно прикладывая руки к устам, жадными знаками выказывая страстные голод и жажду.

К вечеру, когда она должна была отправиться спать, по милости Божьей (чья помощь всегда рядом, когда великая скорбь одолевает надежду) было обнаружено, что ребенок потерял зуб. Это позволило помочь ей всосать немного молока через птичье перышко. Тем же методом ее напоили. В связи с этим она лицом и жестами выразила великую радость. И хотя не могла говорить, но хлопала рукой по груди и животу, поняв, что нашла способ обмануть вражьи козни.

Хотя дети во время своих приступов старались на время укрыться, все же каждый раз, когда по милости Божьей им становилось немного лучше, пусть отчасти, они, если могли говорить, величественно торжествовали в таких выражениях: «Я не покорюсь тебе, злой дух! Делай, что хочешь! Ты ничего мне не можешь сделать! Узри же, Бог сильнее тебя! Ты так хорош, что решил покинуть меня?! Мое сердце ликует – ты не сможешь покорить меня!» И многими другими подобными словами. При произнесении их было видно, что враг сдерживает и мучает детей, напрягая их тела и прерывая ход речи. Но если они не могли говорить, то торжествовали лицом, подавая знаки. И да, так они ликовали по завершению обострений все, от старшей до младшей.

Вернемся же к нашей девочке, которую отнесли в кровать в состоянии припадка. Во время молитв, которыми она безмолвно печаловалась, ее мучило сверх всякой меры. Но она не прекращала чтения, пока не закончила. И следовала такому правилу почти всегда. Но [в этот раз] кажется, ее терзания никогда не были столь велики. Ненадолго она прерывала молитву, а как только враг отступал и затихал, продолжала. И так пока не окончила, чем – несомненно – явила собой славное деяние духа и благодати Божьей.

Следующим утром, 1 сентября, ее подняли в том же состоянии, что уложили: ее зубы оставались плотно сжатыми. Впрочем, напоить ее молоком удалось, как накануне, через перышко. В обед она пыталась бороться со своей бедой, отчего зубы оказались задвинуты друг за друга, хотя прежде находились друг напротив друга. И углубилось коварство сатанинской злобы. Теперь он сомкнул ее зубы и рот так плотно, что более не было возможности помогать ей, используя ствол птичьего пера. Такое ужасное и беспощадное деяние Сатаны с этим ребенком взволновало нас сильнее прежнего. Но воистину мы были убеждены, что злодейство дьявола и его мерзких орудий имеет предел, а его нечестивые намерения в отношении дитя тем более ограничены. Хотя он мог угрожать ее здоровью (что бывало много раз), все же он никогда не наносил ей, а тем более ее жизни, реального ущерба. В этом отношении мы были достаточно спокойны. Нередко (как можно было прочесть ранее) ее тело подвергалось такой жуткой пытке, что живот внезапно выпячивался и раздувался, будто она сломала спину или в клочья разорвала суставы. Наполняя шумом весь дом, она беспрерывно чихала, с визгом, густо и часто, так что иногда из носа, а то и изо рта, шла кровь. Но все же, несмотря на это, когда приступ отступал и она приходила в себя, то была подобна любому из нас, выражая радость на лице. Если бы вы спросили, что это было, она улыбнулась бы, а если бы – где она была, то чаще всего отвечала, что во сне или грезах.

Если бы сильный мужчина в добром здравии боролся с такой бурей и противостоял таким ударам хотя бы час, а не как она, по полдня кряду или дольше, то неудивительно, если бы он после с месяц болел, а то и умер. Столь удивительно страдал этот ребенок. Но теперь она лишилась возможности извне помогать своему телу и сохранять жизнь, поскольку рот был замкнут. В связи с этим со всех сторон посыпались призывы решиться на какой-нибудь опыт или эксперимент, как часто поступали прежде в подобных случаях. И чаще всего поминали многократно повторенные девочкой слова о том, что ей станет лучше, как только она отправится в Варбойс или хотя бы на милю в ту сторону. Поэтому, сопровождаемая своей тетей госпожой Пикеринг, она была поднята и усажена на лошадь, где немедленно сильно возрадовалась (будто поняла, что происходит) и, делая знаки руками, указала лошади идти.

Затем, проехав почти милю, хотя и не ровно, по направлению к Варбойс, но именно по пути, которым прибыла оттуда в Тичмершскую рощу, она очнулась (никто из сопровождавших не заметил, когда это случилось) и начала бурно веселиться. Ее зубы тогда же разжались, и она заговорила: «Я еще и мили не проехала! Я на верном пути! Скоро я буду здорова!» Вскоре, уже проехав с добрую милю (как можно было подумать), она протерла глаза и пришла в себя, сказав, что выздоровела, но была чрезвычайно изумлена тем, куда попала, почему, а также тем, кто ее сопровождает и странностью места. Потом, когда слезала с лошади, у нее восстановилась нога, которой нельзя было пользоваться на протяжении трех недель. После чего она попросила у своей тети благословения в молитве Богу. И так гуляла далее в прекрасном добром самочувствии. Ей принесли еды, которой она немного вкусила. Пила также с большой готовностью и охотой. Взяла молитвослов и прочла в нем большой фрагмент, но только достигла слова «Сатана», волнение сотрясло ее и стало выламывать ей плечи. При виде такого коварства дьявола не было больше и речи о ее возвращении домой. Она была буквально захвачена, дрожала плечами, руками, телом, будто все это у нее перемешалось. Наконец она встала, обратив лицо в сторону нашего дома, ее глаза закрылись, ноги отнялись, зубы плотно сжались, а живот начал вздыматься и набухать, как бывало раньше, когда случался припадок.

Впоследствии, когда она выезжала из нашей рощи как бы в сторону Варбойс и ей не говорили, чтобы не расстраивать, о возвращении, она была здорова и весела, без каких-либо признаков раздражения. Но это до тех пор, пока продолжали идти или стоять. Лишь поворачивали назад к дому, она немедля погружалась в ваши руки, будто внезапно упав в обморок, сражаясь между жизнью и смертью, и стихала так некоторое время, пока полностью не ослабевала, если только в тот же момент ее снова не повернуть лицом обратно. Сделав так, будто разбудив спящего, вы вернете ее в прежнее состояние. Все это было не раз проверено многими, как следуя пешком, так и верхом. В конце концов ничего не помогало, и мы в большой печали уносили ее обратно тем же путем, что принесли. Без чувств и движений дитя выглядело мертвым, но выражение на лице сохраняла ласковое и милое. При всех этих ненастьях цвет ее кожи, от природы бледный, не менялся.