Василий Мизин - Снайпер Петрова

«Лютая ненависть к врагу привела меня, 50-летнюю женщину, на передний край. Я убила 32 гитлеровца, потом с подругой Константиновой стала готовить снайперов. Мы воспитали 774 мастера меткой стрельбы. Наши ученики уничтожили более 2000 немцев».

На слете большой группе женщин были вручены правительственные награды и знаки классных специалистов.

…Части дивизии занимались подготовкой к новым решающим боям.

На опушке леса шло занятие снайперов. Курсанты Петровой занимались маскировкой ячеек в мелких зарослях березняка.

— Ну как, мальчики, выбрали позиции?

— Нина Павловна! Извините… товарищ старшина, вот тут на вырубках букетик земляники вам насобирали, попробуйте.

Петрова как-то рассеянно глянула на ученика: то ли от неожиданного подарка, то ли от сердечной сыновней заботы она растерялась. Ее щеки зарделись румянцем. Как давно она не видела таких красивых букетов! Ягоды сами просились в рот.

— Спасибо, сынки! Только дело есть дело. Занятия…

— Что вы, товарищ старшина, мы всё как полагается. — Курсанты окружили своего инструктора.

Нина Павловна срывала с букета по одной ягодку и аккуратно, чтобы не уронить, клала их в рот.

Пока суд да дело, проворные ученики успели принести еще букетик.

— Спасибо, это потом, а сейчас за работу…

— Товарищ старшина, — обратился рыженький, весь в веснушках солдат-первогодок. — Я нашел себе огневою позицию, вон за тем кустом, около которого муравейник.

— Неплохо, особых претензий у меня нет. А у тебя как дела, Сергей? — спросила Нина Павловна только что подошедшего к ней солдата.

— Я выбрал позицию на изгибе тропинки, что идет слева от нас. Потому что там обзор больше, удобней маскироваться и поблизости нет предметов, которые бы заставили немцев насторожиться.

Петрова разбирала позиции каждого своего ученика.

На занятия пришел командир полка майор Халиков. Он, очевидно, откуда-то наблюдал со стороны. Когда курсанты ушли в свои роты, майор сказал Петровой:

— Очень хорошо обучаете будущих снайперов, сердечно благодарю вас за службу, а землянику ешьте, она, говорят, очень полезна.

Командир полка после короткой беседы ушел в передовые подразделения, а Петрова, оставшись одна, размечталась. Повсюду росли цветы. Благодатный июль. Она легла в густую траву, почувствовала душистый, ни с чем не сравнимый аромат полевых трав. Кругом стрекотали кузнечики, рядом перед глазами голубели незабудки, в затемненных оврагах благоухала таволга, а чуть дальше, за березовым гнилым бревном, вдоль пригорка, стрелой сбегающего к ручью, в одиночку и парами стояли, покачиваясь от легкого колыхания воздуха, лазоревые васильки.

Сколько бы пролежала Нина Павловна, вспоминая домашний уют, дружную, веселую семью, увлекательные прогулки в пригородные леса, сказать трудно.

Пришел посыльный и передал приказание явиться срочно в штаб, к капитану Сидорову.

284-й стрелковый полк вел тяжелый бой на подступах к реке Великой. В этом бою был тяжело ранен командир полка майор Халиков. Его заменил майор Семенко Григорий Иванович.

Противник, понимая значение водного рубежа, оборонялся упорно. Но неудержимо наступали наши подразделения, проявляя образцы мужества и отваги.

Знатный снайпер дивизии, кавалер ордена Славы III степени, член ВКП(б) старшина Петрова в течение дня из своей снайперской винтовки уничтожила 12 фашистов.

В ночь с 24 на 25 июля полк форсировал реки Великая и Струлица.

Утром 30 июля 1944 года 86-я стрелковая дивизия перешла границу Эстонской ССР. Противник всеми силами старался удержаться в Прибалтике, но под натиском наших войск откатывался к морю, теряя рубежи обороны.

Первый батальон 284-го стрелкового полка преследовал отходящего врага. Дорога была нелегкой. Под ногами чавкала грязь. Еще с вечера лил дождь, не переставал он и всю ночь. Шли на ощупь. Привалов не делали, не было времени. Промокшая одежда прилипала к телу, сковывала движения. На дороге по колеям текли ручьи. Они бурлили, пенились, вздувались крупными пузырями.

Холмистая местность с длинными подъемами по узким лесным тропам изнуряла и без того уставших солдат. Всем хотелось спать, и, остановись на минутку, добрая половина заснула бы прямо стоя, опершись на винтовку. Комбат это понимал и изредка покрикивал:

— Шире шаг! Подтянись!

Он шел с Петровой в голове колонны. Женщина в тяжелых, облипших глиной кирзовых сапогах изредка перевешивала винтовку с одного плеча на другое. Ремень резал худые плечи.

— Идите на повозку или вон к артиллеристам капитана Дубовика, они вас подвезут, — предложил комбат.

— Что вы, я еще не устала…

До мызы Леви оставалось не более полутора километров.

Полк развернулся и занял боевой порядок. Вскоре на пароконной повозке привезли боеприпасы. Лошади легко перешли широкую канаву с пологими берегами и остановились на краю картофельного поля. Ездовой пошел узнать, куда разгрузить снаряды. Кони потянулись к картофельным плетям. В это время противник открыл артиллерийско-минометный огонь. Ездовой, забыв про лошадей, укрылся в ближайшем окопе.

При первых разрывах снарядов лошади зафыркали, потом, вытянув шеи, протяжно заржали, забили передними копытами, разгребая землю и разбрасывая в сторону картошку.

Нина Павловна, услышав их ржание, выскочила из укрытия и отвела их в более безопасное место.

Когда обстрел прекратился, к ней подбежали солдаты:

— Товарищ старшина, зачем вы так рисковали? Петрова спокойно, угощая лошадей завалявшимся в кармане брюк сахаром, ответила:

— Я спасала боеприпасы. Скоро наступление…

На оперативное совещание, созванное комбатом, разведчики привели пожилую эстонку. Она была одета в старенькое ситцевое платье. На плечах, поверх мужского пиджака, был теплый в крупную клетку платок. При виде офицеров женщина не смутилась, не оробела. Она говорила быстро, взволнованно. Эстонского языка никто не знал, женщина же не знала русского.

Сидоров посмотрел на Нину Павловну. Она, отерев рукавом гимнастерки лоб, сказала:

— Не беспокойтесь, товарищ капитан! Сейчас разберемся.

Перво-наперво Нина Павловна попросила женщину говорить помедленнее. Эстонка поняла и выполнила просьбу. Нина Павловна, хотя и с большим трудом, переводила:

— Она живет в мызе Леви. Ее дом отсюда хорошо виден… В доме расположился немецкий полковник. Там же находится ее дочь с маленькой внучкой.

Эстонка смахнула передником слезу, попросила отпустить ее к семье.