Василий Мизин - Снайпер Петрова

По обе стороны от дверей вдоль бревенчатых степ, приторно пахнущих смолой и хвоей, стояли порыжевшие железные койки. Постели были убраны по-солдатски аккуратно.

— Отдохнем — и за работу. — Глаза Нины Павловны закрывались. Ее мысли были там, за Невой, где — лежал истощенный, непокоренный родной город. Бои не утихали ни днем ни ночью, они шли за каждый клочок земли.

На следующий день Петрова и Константинова предстали перед первыми учениками.

Нина Павловна отвела свое отделение в сторонку и подробно познакомилась с каждым. Проверила оружие и не без удовлетворения заключила:

— Оружие содержите в порядке, молодцы!

Щупленький солдатик, истощенный блокадой, тоненьким голоском заметил:

— А что делать на фронте без нее, матушки-винтовки?

Прошла неделя. Учиться на голодном пайке было нелегко, но никто не роптал. Все видели, что их командир работает почти целые сутки. Многие завидовали ее выносливости и работоспособности. Она вставала чуть свет, задолго до подъема, приводила себя в порядок и подтянутой и опрятной появлялась перед строем. И целый день на ногах, до полного изнеможения. Ложилась поздно. Любопытные давно заметили и достоверно подсчитали, что она отдыхает не более пяти часов в сутки. Погода в октябре была капризной. То шел изнуряющий мелкий дождь, то дули холодные, пронизывающие ветры, и лишь изредка появлялось солнце. Как-то на очередном занятии она и Константинова попросили учеников отрыть по окопу и замаскировать его. Подруги тоже орудовали саперными лопатами невдалеке от своих отделений.

Когда все работы были закончены, Петрова и Константинова тщательно оценили работу каждого красноармейца.

— Теперь найдите наши окопы, — предложила Нина Павловна.

Все пристально стали всматриваться в каждый бугорок, в каждую кочку. Но ничего не замечали.

— А вы, наверное, и не копали, товарищ старший сержант, — уверенно заявил один смельчак, ожидая поддержки от других.

— Нет, копали! Наши окопчики тоже есть, на вас всех смотрят, только маскировочка получше. Смотрите внимательней, ищите!

До боли в глазах будущие снайперы изучали местность, но ничего похожего на окопы не могли обнаружить.

— Вот это работа! — говорили одни.

— Здорово! — восхищались другие.

После обеда занятия продолжались с еще большим напряжением. Нина Павловна учила молодых бойцов, как надо быстро переползать по-пластунски. Все необходимые движения показывала лично.

— Обмундирование-то изорвет, — пожалел красноармеец из Новосибирска.

— Новое дадут, — заметил сосед, — а вот чтобы так лихо ползать — нам придется попотеть.

И верно. Старший сержант учила придирчиво и не давала лишней минуты для перекура. После занятий, когда ученики стояли перед ней в ровном строю, вспотевшие и разрумянившиеся, она с гордостью заметила:

— Получается неплохо, постарались, сынки!

Один красноармеец, чувствуя хорошее настроение инструктора, спросил:

— А почему говорят «ползти по-пластунски»? Петрова улыбнулась и ответила:

— Пластун — это пеший казак-разведчик в старой армии, вот от этого слова и пошло: ползать по-пластунски, то есть передвигаться скрытно, на локтях, плотно прижимаясь к земле.

…Стрельбище. Раздаются одинокие глухие выстрелы. Потом все идут к мишеням, ищут пробоины, но их мало, и старший сержант не в укор говорит:

— Вот здесь нам придется задержаться.

Она вскрывает причины плохой стрельбы: кто-то во время выстрела дергает курок вместо плавного спуска, кто-то моргает глазами не ко времени…

Так изо дня в день и в любую погоду подруги проводили долгие часы занятий.

Первую группу Петрова выпустила досрочно. Командир учбата поблагодарил за службу и сказал:

— Теперь возьмите группу из девушек-добровольцев. Они уж больно хотят быть снайперами.

— Девушек, так девушек.

Наступали холодные дни. У многих появилась цинга. Вскоре выпал снег. Он едва заметным покрывалом окутал землю. Но стоило подуть ветру, и поля оголялись, а за бугорками, в канавах снегу становилось больше, хоть на лыжах катайся. Маскироваться в такую погоду очень трудно, и Нина Павловна учила девчат, как это надо делать. Работала не жалея себя, но где-то в глубине души чувствовалась неудовлетворенность. Ей очень хотелось самой на передовую, самой уничтожать фашистов.

— Слушай, Нина, — долго мы будем в этом учбате?

— Не знаю! Начальству видней, только и мне думается, что на передовой мы бы больше пользы принесли.

При удобном случае Петрова обратилась к командиру с рапортом. Комбат долго колебался, но все же разрешил, напутствуя:

— Только берегите себя…

— Спасибо. Все будет в порядке!

…В декабре Нина Павловна временно получила назначение в первый батальон 284-го стрелкового полка. Времени для раскачки не было — передовая. Буквально через день Петровой было дано боевое задание.

Рано утром, когда еще было совсем темно, она легко и ловко выпрыгнула из окопа. Солдаты помогли ей пройти через свое минное поле.

Дальше пришлось ползти, глубоко утопая в снегу. Петрова беспокоилась, как бы немцы не подвесили над ней «фонарь», не заметили бы след на снегу. Часто прислушивалась, но кругом было тихо. Оборудовав позицию для стрельбы, она посмотрела в сторону окопов противника и с облегчением вздохнула:

— Кажется, все хорошо.

Лежит час, другой… Утренняя пороша давно уж замела ее следы. Над горизонтом появилась белесая полоска, которая поднималась все выше и выше, словно тесто в квашне. Рассвело. Скоро у противника будет завтрак. Над вражескими землянками почти невидимым облачком курился дымок. Мороз начинал беспокоить сильней. Петрова шевелила стынущими пальцами ног, сжимала и разжимала кулаки в меховых рукавицах. Фашисты не появлялись, хотя, по словам провожавших ее бойцов, вели себя на этом участке нагло.

Время уже подходило к полудню. И вдруг над окопом показалась на какие-то секунды рыжая голова гитлеровца. Этого трогать нельзя, пусть умоется снегом и скажет другим, что все спокойно. Терпения у старшего сержанта хватало.

Через некоторое время какой-то фашист, видимо, решил полюбопытствовать, что делается перед их передним краем, и высунулся, как мышь из норы, обводя глазами безмолвную снежную гладь.

Выстрел, и немец, уронив голову на бруствер, сполз на дно окопа.

— Готов, отвоевался. Счет мести открыт.

В ту же секунду вражеские минометы открыли беспорядочную стрельбу, надеясь уничтожить русского снайпера. Переползать на запасную позицию не имело смысла. Немцы заметят и усилят огонь. Тело старшего сержанта напружинилось, глубже втиснулось в снег.