Владимир Гойтан - Петля Бороды

Конечно же, подполковник Панин понимал, что вряд ли на первом допросе Борода "расколется" - не та фигура. Это не Гринблат и даже не директор районной заготовительной конторы Шлесин. Недаром именно он стал руководителем преступного клана. И не ошибся в своих предположениях. Тот сразу же перешел в атаку:

- Послушайте, как вас там величают, я не знаю, Да, признаться, и знать не хочу. Я совсем не собираюсь вас пугать, но за те унижения, которые испытал в этой вонючей камере, получите сполна. Меня, фронтовика, кавалера многих боевых наград, как мелкого воришку, хватают прямо на улице и тянут в каталажку. Бороду вся республика знает, надеюсь, найдутся защитники. И тогда мы с вами поменяемся местами. Думаю, это случится уже в самое ближайшее время. Вот тогда придет моя очередь смеяться.

- Да будет вам, Матвей Захарович, - в тон ему ответил Панин. - Никто вас не унижает. И своим героическим прошлым меня не пугайте, я тоже фронтовик, и награды имею. Но речь теперь не об этом. Вы подозреваетесь в организации хищений в особо крупных размерах. Впереди у нас долгий разговор, так что давайте без этих театрализованных представлений и лишних эмоций.

Борода удивился. Он думал напугать, сломал, этоо высокого худощавого следователя, а он, оказываеся, сам перехватил инициативу. И все же Матвей Захарович был уверен в себе, хорошо поставленным голосом отрапортовал:

- Работая председателем правления Оршанского райпотребсоюза, я никаких преступлений не совершал. В частности, ни с кем из работников райпотребсоюза преступных связей не имел, хищением государственных и общественных средств не занимался, взяток ни от кого не брал и своим служебным положением не злоупотреблял.

Признаться, такой наглости Сергей Федотович не ожидал. Думал, тот будет хитрить, выкручиваться, прикидываться простачком. А тут, что называется, одним махом отклонил все обвинения. Чист, как ангел. Такое начало могло кого хочешь удивить, только не Панина. Не первый день имел дело со всякими проходимцами, случалось и такое. А поэтому он терпеливо, слово в слово записал показания подследственного, потом предложил ознакомиться с ними Бороде. Тот пробежал глазами всего несколько строк и подписал. На этом первый допрос 23 апреля 1971 года закончился. Вряд ли мог думать и следователь, и обвиняемый, что их встречи растянутся больше чем на год, а многочисленные протоколы и письменные заявления подследственного займут многие тома.

Через три дня, 26 апреля 1971 года, - новый допрос. В отличие от первого он тянулся семь часов с перерывом на обед. А начался с экскурса в прошлое.

- Родился 12 июля 1922 года в деревне Славное Толочинского района, - начал рассказывать Матвей Захарович. - А работать начал с 1939 года, когда назначили заведующим ларьком станции Славное. С 1940-го, после окончания трехмесячных курсов бухгалтеров, до начала войны работал счетоводом-кассиром в Славненском сельпо Толочинского района. четоводом- Затем - эвакуация, фронт, где служил сначала рядовым связистом, затем помощником командира взвода по хозяйственной части. Имею орден Красной Звезды, две медали "За отвагу", "За боевые заслуги".

Уточнение биографических данных продолжалось и наследующем допросе, 28 апреля. Вдруг выяснилось, что Матвей Захарович Борода по отчеству вовсе не Захарович, как проходит по всем документам. Приходится еще раз все проверять самым старательным образом. И вот первый вопрос следователя.

- Вы меняли свое отчество?

- Должен объяснить, что до февраля 1945 года, это значит до демобилизации из рядов Советской Армии, - говорит тот, - я считался по всем документам как Борода Матвей Саломонович. Но и это не совсем так, ибо настоящее имя моего отца Залман, а не Саломон и тем более не Захар. Поэтому правильным было бы считать мое отчество Залманович. Однако до войны отца все звали Саломоном, а поэтому во всех документах, в том числе и армейских, мое отчество было Саломонович. Но когда мы были в эвакуации в Курганской области, отец почему-то взял имя Захар. И в документах он начал писаться Борода Захар Абрамович. Соответственно, и я стал Захаровичем.

Факт из ряда курьезных. Однако делать нечего, пусть и дальше остается Захаровичем. Тем более, что его называют так уже четверть столетия.

Уточнив биографические казусы, Панин начал выяснять дальнейшие факты. Оказывается, тот после войны работал председателем Толочинского райпотребсоюза. И наконец, 1962 год - перевод в Оршу, где сел в кресло председателя здешнего районного потребительского общества. Что же касается мошенничества, хищений, то все - наговор. Злые люди и не на это способны.

Откуда было знать Бороде, что бывшие соучастники догадались: шеф их уже не спасет, сам на крючке. Теперь оставалось надеяться разве что на снисходительность суда. И начали давать показания. В итоге Панин подготовил постановление о привлечении Бороды уже не в качестве подозреваемого, а обвиняемого.

29 апреля подполковник Панин в присутствии помощника прокурора республики советника юстиции Силина ознакомил Бороду с сущностью предъявленных обвинений. Тот молча выслушал, потом вдруг сказал:

- Прошу прокурора и следователя предоставить мне возможность изложить в письменной форме по этому вопросу собственноручные показания в самые ближайшие дни.

И вот третьего мая - новый допрос. Причина - заявление, написанное в камере. На вопрос следователя, в чем же конкретно признает он свою вину, Матвей Захарович начал каяться:

- Признаю себя виновным в том, что, будучи председателем правления Оршанского райпотребсоюза, злоупотреблял служебным положением. В нарушение установленных правил торговли давал указание директору заготовительной конторы Ефиму Шлесину и инструктору Илье Глезину об отпуске со складов районной заготовительной конторы, в том числе из - холодильника, сельхозпродуктов для работников облпотребсоюза, а также для руководящих работников Оршанского района, создавая этим условия для хищения общественных средств. Развозил продукты в основном Глезин на машине заготовительной конторы. В облпотребсоюзе все это по спискам доставлялось на квартиры ответственным работникам. В городе Орше продукты также развозились непосредственно Глезиным руководящим работникам района. В преступной связи со Шлесиным, Бельковским, Глезиным и другими работниками райпотребсоюза я не находился и хищением общественных и государственных средств не занимался. Взяток я ни от кого не брал и не давал.

Однако уже 4 мая вызванный на допрос Матвей Захарович резко меняет показания. Нет, он окончательно не сломлен, все еще надеется на помощь тех, кто заседает в высоких кабинетах и кого, как опытный рыбак, прикармливал все эти годы. Однако нет смысла отрицать то, что доказано показаниями свидетелей, документами. Да и бывшие подопечные, обязанные ему тем, что получили доступ к корыту, из которого питались, не зная меры, развязали языки, спешат утопить его, Бороду, рассчитывая на снисходительность суда. Наивные, темные люди! За каждым - столько грехов, что вряд ли кто в состоянии отпустить их. Что касается самого, то он будет подтверждать то, что уже доказано, разбавляя для верности новыми фактами. И снова попросил принести в камеру ручку и бумагу.