Анатолий Никифоров - Золотая нить Ариадны

До деталей помню тот день, когда работник кадрового аппарата привел ко мне в кабинет молодого человека спортивного склада, с приятной, я бы даже сказал, обворожительной улыбкой. Забегая вперед, беру на себя смелость утверждать, что его улыбка, с первого раза располагающая к нему людей, всегда играла и наверняка и сейчас играет далеко не последнюю роль в быстром установлении психологического контакта с людьми, что крайне важно для любого человека, но особенно для сотрудника спецслужбы. Кроме улыбки запомнилось и открытое чисто русское лицо и привычка смотреть в глаза собеседнику.

— Лейтенант Маренков, — коротко и по уставному представился он.

Первая ознакомительная беседа была недолгой — что за полчаса, по сути дела формального, больше для протокола, разговора выяснишь — вся проверка будет впереди, однако, не изменяя своей привычке, я поинтересовался мотивами перехода с более престижной должности — первого секретаря райкома комсомола крупного промышленного района, где на учете состояло восемнадцать тысяч комсомольцев, на самую черновую и рутинную работу в органах госбезопасности.

Получив исчерпывающий ответ — мотивы, безусловно, были патриотические, а не меркантильные, я тогда сказал ему, что главным критерием оценки нашей работы являются, конечно же, конкретные результаты.

— Я имею в виду не аресты — мы о них уже забыли, старые завалы пока никак не разгребем, а получение упреждающей информации с целью недопущения, предупреждения и пресечения готовящегося преступления. Все это у вас будет впереди. Беритесь за дело засучив рукава. И еще одно предупреждение — временно вам сидеть в президиумах за кумачовой скатертью, наверное, не придется.

На старой работе наверняка не проходило недели, чтобы он не восседал в президиуме: если ни в своем райкоме, то в горкоме, если ни в горкоме, то в обкоме комсомола или даже в райкоме партии — что-что, а заседать-то мы в те годы умели…

На мои слова Анатолий Иванович ответил, что постарается доверие руководства оправдать. Как начальник отдела я отдавал себе отчет в том, что в подразделение пришел не «зеленый» новичок после студенческой скамьи, а человек, умеющий работать с людьми. К слову сказать, как бы не изощрялись сейчас некоторые деятели по поводу никчемности комсомола в советские годы, на самом деле это была хорошая школа подготовки кадров — важное звено в стройной и годами проверенной системе последовательного воспитания руководящих работников.

Участок, на который определили Маренкова, был, прямо скажем, не престижным, однако за дело он взялся с душой и работал поистине самоотверженно, не считаясь с личным временем. Вскоре стали появляться хорошие результаты, и через полгода его повысили в должности, а еще через год назначили начальником подразделения.

«Курс молодого бойца» он проходил «без отрыва от производства». И здесь не без гордости за своих бывших руководителей должен сказать, что профессиональной подготовке сотрудников, особенно молодых, в Воронежском управлении всегда уделялось первостепенное внимание. Исходили из единственно правильной посылки — одной из форм повышения профессионального мастерства должна быть постоянная учеба.

Именно поэтому «чекистскую учебу» начальник управления держал на личном контроле, и порой нам казалась неадекватной его острая реакция, скажем, на пропуск занятия без уважительной причины, и только с годами мы начинали понимать мудрость и дальновидность своего шефа.

Дело в том, что на этих занятиях молодым сотрудникам убедительно внушали, что без знания азов оперативной работы рассчитывать на разоблачение шпиона, предотвращение террористического или диверсионного акта не приходится.

А эти азы включали в себя совершенно определенные и конкретные элементы: глубокое, до деталей, знание оперативной обстановки, наличие квалифицированного негласного аппарата и правильная его расстановка прежде всего в той среде, которая может породить преступление.

Только при строгом соблюдении этих условий и стройной системе организации работы можно получить упреждающую информацию о готовящемся преступлении с целью его предупреждения. А это в конечном счете для чекиста главное!

Именно на этих занятиях Маренков твердо усвоил, а затем и закрепил на практике основополагающие и определяющие суть агентурно-оперативной работы принципы, без знания которых в системе делать нечего. Все это вместе взятое позволяет строить работу более целенаправленно.

Например, если в населенном пункте обосновались цыгане со своим бароном и вскоре там появились наркотики, то, естественно, оперработник будет искать наркоторговца в этой среде, а не среди ивановых, петровых и сидоровых, которые ни с какой стороны к этой проблеме отношения не имели.

Кроме того, мы учили молодых сотрудников творческому подходу к делу, умению правильно прогнозировать ситуацию и быть готовыми к осознанному оперативному риску. Казалось бы, азбучные истины, но без их знания и творческого их применения ни одна спецслужба эффективно работать не сможет.

Руководствуясь именно этими принципами, А. И. Маренков сумел наладить четкую работу целой службы в Воронежском управлении КГБ и получать упреждающую информацию о готовящихся преступлениях.

Не могу не сказать о такой черте характера А. И. Маренкова, как искренняя доброта. Он наделен той привлекающей к себе людей добротой, без которой нельзя стать настоящим чекистом. Он всегда твердо следовал требованию Ф. Э. Дзержинского: «Кто очерствел душой, тот не может работать в ЧК».

Маренков никогда не стремился к показушным результатам, добытым любой ценой. Он никогда не жаждал крови. В подтверждение приведу только один эпизод.

В свое время из восьми гораппаратов Воронежского управления КГБ мне довелось курировать пять. С одним из аппаратов служба Маренкова вела разработку довольно солидного районного чиновника. В неделю два-три раза мы с Анатолием Ивановичем обсуждали ход разработки, намечали новые мероприятия, и, когда она уже близилась к концу и объекту оставалось сделать последний роковой шаг, который мы могли предотвратить через своего агента, Анатолий Иванович зашел ко мне с докладом по делу.

— Я уверен, что через неделю, вторую мы реализуем это дело. Но у нас есть выбор: тот же источник может отговорить объекта от реализации своего преступного намерения. Стране мы спасем гражданина, жене — мужа, а детям — отца. Мы сможем создать такую ситуацию, во время которой наш агент откроет объекту всю мрачную перспективу его становления на скользкий путь стяжательства, — закончил свои рассуждения Маренков.

С мнением Анатолия Ивановича я согласился, а часом позже «добро» на это получили и от начальника управления генерала-майора А. И. Борисенко, к сожалению, ныне уже покойного. И чтобы упредить какие-либо недоуменные вопросы читателя по изложенной ситуации, должен пояснить, что это было время, когда отечественные мародеры в поте лица занимались разграблением национального достояния страны, а местные «партайгеноссе», глядя на своих бывших московских шефов и забыв о требованиях «морального кодекса строителя коммунизма», к соблюдению которого они призывали простых смертных с пеной у рта, под бухаринский лозунг «Обогащайтесь!» начали «прихватизировать» лакомые кусочки, не очень-то чтя Уголовный кодекс Российской Федерации.