Марк Пенн - Микротренды, меняющие мир прямо сейчас

Несмотря на то что Лондон выступил в поддержку новой экономики и глобализации, все остальные крупные регионы, кроме Шотландии и Северной Ирландии, проголосовали за выход из ЕС. А казавшаяся непобедимой после десяти лет премьерства Блэра Лейбористская партия на данный момент расколота и не может прийти к власти на протяжении вот уже двух электоральных циклов. По обе стороны океана одни и те же группы избирателей (то есть избиратели от старой экономики) вступили в борьбу и восстановили свою власть, зарубив прогрессивные планы на корню.

Великобритания – не единственная страна, где избиратели от старой экономики на подъеме. Во Франции заметно растет ультраправая партия «Национальный фронт». Она пользуется поддержкой в основном среди мужчин-католиков без высшего образования и противников интеграции страны в глобальную экономику. Хотя Марин Ле Пен и проиграла выборы, данные опросов говорят о том, что она получила 40 % голосов молодежи в возрасте от 18 до 24 лет – удивительный факт для Франции, которая всегда была известна левацкими молодежными движениями.

Думаю, что, если рынок труда в промышленности стабилизируется, этот микротренд уже не будет определять исход выборов предстоящих десятилетий. В длительной перспективе показатели начнут снижаться, но они могут остаться столь же значительными и в следующем электоральном цикле. Что еще более важно, нельзя пренебрежительно отзываться об этих избирателях как о «позоре общества» – это работящие, семейные и верующие люди, оглушенные глобализацией и взрывным развитием технологий. На свой страх и риск элиты игнорировали их, и образовавшийся вакуум заполнил собой Трамп.

Кроме того, нельзя отмахиваться от ряда непреложных фактов самого элементарного экономического свойства. Привезите в страну несколько миллионов малоквалифицированных работников из любой части света, и заработная плата на уже существующих рабочих местах упадет, невзирая на религиозную, этническую или национальную принадлежность тех, кто эти места занимает. Откройте границы для беспрепятственного ввоза товаров, не вводя выравнивающие таможенные пошлины, и производство переместится в другие страны. Речь идет не о том, насколько правильны или неправильны такие подходы, а о том, что части существующего населения может быть нанесен больший ущерб, чем кажется властям. Когда слишком много денег и власти перешло к большим городам, сельские регионы принялись отвоевывать их обратно.

Решение не в том, чтобы постараться оживить старую экономику, хотя, несомненно, мы могли бы получить более выгодные условия торговых соглашений, не столь пагубные для нашего рынка труда. Решением должно стать равномерное распространение инструментария и рабочих мест новой экономики на все регионы страны, которого следует добиться во что бы то ни стало. Безусловно, нужно вводить систему налоговых вычетов для предприятий новой экономики в тех регионах, где количество занятых в ней непропорционально мало. Переводить всю разработку программного обеспечения в штат Огайо было бы, наверное, неумно, но зато Amazon могла бы разместить там огромное количество складов (и часть разработчиков в придачу).

Есть еще кое-что: нужно сделать так, чтобы люди из больших городов и пригородов лучше понимали, как живет остальная часть страны. Нужно, чтобы каждый подающий надежды студент университета отправлялся летом в полуторамесячное путешествие по стране, а не в Израиль или во Францию. Мы так отдалились друг от друга, что американцы просто не знают Америку.

И, наконец, нельзя, чтобы сельские регионы продолжали пустеть. Нельзя, чтобы столь богатые культурой, землей и ресурсами места деградировали, – это попросту неразумно. Надо сделать так, чтобы молодежь стремилась там жить.

Экономика идет ко дну. Мои дети не смогут преуспеть так же, как я. Страна на краю пропасти. В Вашингтоне все разваливается. Расизм и неонацизм расцвели пышным цветом. Со свободой слова покончено. Выпускники университета вынуждены зарабатывать жаркой гамбургеров. И так далее и тому подобное.

За последнее десятилетие с Америкой что-то произошло. Самая оптимистически настроенная, энергичная и решительная нация стала вязнуть в безысходном пессимизме и негативе. Попробуйте сказать, что Америка процветает или что перед средним классом никогда не открывалось столько возможностей, – вас, скорее всего, поднимут на смех. Сегодня почти две трети молодых американцев поступают в университеты, и после получения диплома их ждут отличные зарплаты. В крупнейших городских агломерациях женщины зарабатывают больше, чем мужчины, и составляют большинство студентов высших учебных заведений. Зарплаты выросли, особенно с учетом корректировок на инфляцию и социального пакета, в том числе оплаты медицинского обслуживания работодателем. Инфляция на низком уровне. Страховая медицина охватывает максимально широкий спектр заболеваний. Электроэнергия и коммунальные услуги подешевели. А внутриполитические раздоры, при всей их ожесточенности, не идут ни в какое сравнение с открытой враждой и массовыми протестами 1960-х.

Но многие американцы воспринимают все совсем иначе. Они считают, что дела в Америке обстоят наихудшим образом. Их пессимизм идет вразрез не только с важнейшими статистическими показателями страны, но и с их собственным жизненным опытом. В недавнем социологическом опросе Института политических исследований Гарвардского университета половина респондентов в возрасте от 18 до 29 лет сообщила, что «считает американскую мечту и ныне здравствующей для них лично. Для другой половины это был пустой звук».

Я думаю, что начало этому тренду положили события 11 сентября 2001 г. Трагедия стала для американцев последним поводом ощутить единение перед лицом врага. Но затем войны в Ираке и Афганистане, несмотря на их гораздо меньшие масштабы по сравнению с вьетнамской, корейской или Второй мировой, морально ослабили страну. Руководство упустило из виду интересы нации, и Америка все больше уставала от войн и связанных с ними потерь, как людских, так и материальных.

Согласно данным Института Гэллапа, в 1990-х и самом начале 2000-х гг. 70 % американцев были удовлетворены направлением, в котором двигалась Америка. Начиная с переизбрания Буша, совпавшего с неудачами в Ираке, о правильном пути говорили менее 50 % опрошенных. И с тех пор этот показатель уже не поднимался. Я не смог обнаружить более длительный непрерывный период такого неодобрительного отношения к своему государству за всю историю современных социологических опросов. Во время Великой депрессии и сразу после ее окончания американцы оптимистичнее смотрели в будущее, даже несмотря на то что практически все важнейшие показатели экономики и материального благосостояния были гораздо хуже.